– Я ее сразу же возненавидела. Лондон показался мне настоящей забытой Богом дырой.

– Разве ты не бывала там раньше? Ведь ты, наверное, виделась с отцом все эти годы?

– Время от времени. – Она передернула плечами и взяла в руки журнал, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

В течение последующих двух дней Клодия почти не виделась с Гаем. Он уезжал рано, возвращался поздно, и их разговоры были краткими и носили сугубо деловой характер. В четверг к вечеру он подошел к ней у бассейна.

– Аннушки нет в комнате, – сказал он.

Клодия в полудреме лежала на солнце и совсем не ожидала его появления. Она села и надела солнцезащитные очки.

– Она пошла прогуляться по пляжу.

– Прогуляться? Она чем-нибудь расстроена?

– Наверное, ей просто стало скучно. Страдает от отсутствия радио.

– Понятно. – Он поднял журнал, который Аннушка оставила на лежаке, и уселся. – Почему она читает эту чушь? – пробормотал он, бросая беглый взгляд на обложку журнала. На обложке крупным шрифтом было написано: НАУЧИ СВОЕГО МУЖЧИНУ НАХОДИТЬ ТВОИ ЭРОГЕННЫЕ ТОЧКИ.

Появись он на пляже на двадцать минут раньше, застал бы Клодию за чтением этой самой статьи, к которой она приступила после гороскопа, не сулившего ей ничего интересного.

– А что, по-вашему, она должна читать в шестнадцатилетнем возрасте? Советы по домоводству? «Экономист»?

– Нет, наверное.

На нем снова были темно-синие шорты и удобная голубая рубашка с коротким рукавом, которая была не застегнута и распахнулась, когда он сел.

Она старалась не замечать волосы на груди, дорожкой сбегавшие по животу и исчезавшие под шортами.

– Почему бы вам не поискать ее?

– Потому что я сначала хотел поговорить с вами. – Он искоса взглянул на нее. – Надо внести ясность в характер ваших служебных обязанностей, которые вы, очевидно, не вполне правильно поняли.

О Боже!

– Например?

– Например, я плачу вам не за то, чтобы вы выполняли за Аннушку ее домашние задания. А точнее, я плачу вам не за то, чтобы вы писали за нее рефераты по английской литературе.

– Что? – Почувствовав облегчение, она сразу же возмутилась: – Я не писала реферат за нее.

– Но вы ей помогали?

– Немного. Что в этом плохого?

– По ее словам, вы сделали больше чем «немного». – Клодия подумала, что надо будет поговорить с Аннушкой.

Из-за чего эта буря в стакане воды?

– Да, я ей помогала. Она не знала, с чего начать, а я по чистой случайности прочитала еще в школе именно этот роман Остен.

– Ладно, не ершитесь. Вижу, что вы не относитесь к числу ярых поклонников классики.

Черт побери!

Его взгляд упал на любовный роман, валявшийся между лежаками. Книга раскрылась на том месте, где она остановилась, заложив страницу своим посадочным билетом на самолет, и где подробно описывались самые невообразимые манипуляции Доминика с Натали и остальной компанией.

Она надеялась, что Гай, взглянув на книгу, отложит ее в сторону с каким-нибудь ехидным замечанием относительно «макулатуры», что позволило бы ей пробормотать что-нибудь не менее язвительное о «литературных снобах».

Вместо этого он секунд двадцать внимательно читал текст.

Как ни смешно это звучит, но она почувствовала смущение. Не потому, что он читал об акробатических трюках, которые проделывал Доминик с Натали, а потому, что он, наверное, представлял себе, как она читает эти бредни и млеет от возбуждения.

На самом деле это ее не возбуждало, потому что самые, казалось бы, пикантные сцены были на редкость неэротичны и возбуждали не более чем чтение главы о том, как починить водопроводный кран своими руками, из справочника «Сделай сам».

– Иисусе Христе, – пробормотал он наконец. – Но это невозможно с чисто анатомической точки зрения.

Ей уже удалось взять себя в руки.

– Не обязательно.

Гай бросил на нее насмешливый взгляд.

– Вы говорите это, основываясь на собственном опыте? – Какое счастье, что на ней были солнцезащитные очки, хотя, по правде говоря, она все равно не смотрела ему в глаза.

– Отказываюсь отвечать, поскольку ответ может изобличить меня. Но, если хотите знать, Натали была олимпийской чемпионкой по гимнастике.

Гай насмешливо фыркнул.

– Не сомневаюсь, потому что иначе ей такое не удалось бы осуществить.

Разговор принимал опасное направление.

– Наверное, вам следует поискать свою дочь. А я пока поплаваю.

Она почти бегом направилась к бассейну и нырнула. Вода напоминала скорее теплую ванну, чем холодный душ, но это было лучше, чем ничего. Черт побери, ее безумно возбуждала даже мысль о том, что Гай подумал, будто она млеет от желания.

Проплыв три раза от борта до борта, она достаточно охладилась и, остановившись на глубоком конце бассейна, увидела, как он шагает по направлению к пляжу.

Желаю удачи.

Она представила себе сцену, которая совсем не напоминала встречу с отцом радостно улыбающейся доченьки, которая бежит к нему навстречу со словами: «Привет, папочка! Как прошел у тебя день?»

Но он все-таки предпринимает попытки наладить отношения. Она проплыла еще кружок, продираясь сквозь плескавшуюся в бассейне детвору, и снова остановилась передохнуть на глубоком конце бассейна.

Отдыхая, она вытянула руки по борту бассейна и стала делать упражнения для укрепления бедер. Он подошел сзади. Рядом с ним шла Аннушка с недовольной физиономией.

Они подошли к лежакам, Аннушка собрала свои пожитки, и он что-то сказал ей. Отвечая ему, Аннушка старалась не смотреть на него, и он сказал ей что-то еще. Коротко ответив, Аннушка побрела по направлению к отелю.

Клодия не слышала, что сказал Гай, но по выражению его лица было не похоже, что он ее отчитывал. Клодии вдруг захотелось догнать Аннушку и хорошенько встряхнуть ее. Неужели она не может хоть изредка быть любезной по отношению к отцу? Что с ней такое?

Она еще совсем ребенок – и в этом все дело.

Гай с минуту глядел в спину удаляющейся дочери, потом повернул к бассейну, снял рубашку и нырнул.

Клодия была уверена, что он направляется к ней, и не ошиблась. Почти весь путь он проплыл под водой, вынырнув на поверхность совсем рядом с ней. Тряхнув головой и отфыркавшись, он приблизился и ухватился за поручни около нее.

– Кажется, Аннушка не в лучшем настроении, – сказала Клодия.

– Разве она бывает когда-нибудь в хорошем?

Смахнув с лица капли воды, Гай отвернулся. Они теперь смотрели в противоположных направлениях, но, поскольку он был рядом, она хорошо видела его лицо, выражавшее крайнее раздражение.