Появился Нурсен в компании капитана, и народ стал потихоньку втягиваться на борт судна.

– Э-э… ваш багаж? – кивнул он.

– Да!

Накануне вечером я переложил все необходимые вещи в мешок (портить чемодан морской водой не хотелось) и теперь представлял прямую противоположность Соркару – черного, путешествующего налегке.

Команда, с грехом пополам, завела двигатель. Из кормовой пристройки повалил чадный дым, и все пассажиры, не сговариваясь, перекочевали в противоположный конец судна.

– А это что такое? – Меня заинтересовал торчащий на носу китобоя объект. Люблю диковинки!

– О, это чисто арангенское изобретение – метатель с химическим зарядом, – гордо объявил капитан.

– С каким-каким зарядом? – насторожился я.

– Сейчас мы используем смесь пироксилина с селитрой…

Я спал с лица и попятился назад. Свят, свят! Вот так и не знаешь, рядом с чем ходишь.

– Убери эту штуку отсюда на фиг! Ты что, убить нас всех решил?

– Не беспокойтесь, смесь совершенно безопасна!

– Ты бредишь…

– Три поколения моих предков пользовались этим устройством, и ни одного несчастного случая не было! – похвалился он.

– С магами на борту? – вкрадчиво уточнил я.

У всех членов экспедиции, прислушивавшихся к нашему разговору, на лице отразилась умственная работа. Вот что значит не алхимики! А ведь тут пофиг, какая магия – белая или черная, залететь можно с любой.

– Вы свою значимость сильно преувеличиваете, – огрызнулся капитан.

– Слабоумный идиот в третьем поколении!!! – рассвирепел я. Ну нету у меня сегодня чувства юмора, нету. – Одно неудачное проклятие, и все нестабильное вещество детонирует разом! Хочешь сказать, что у тебя на ней защитный блок?

Озадаченные взгляды сменились шоком понимания. Еще бы нет! Из всех присутствующих гарантированно неинициированным был только Баррай.

– К-кстати, да, – вмешался Алех, – заклятия типа флаттер…

Ну не дебил?

– Откуда я помню, какое флаттер, а какое не флаттер, скажи, пожалуйста? С этой штукой не поплыву!

Мистер Баррай опомнился первым и тут же взял капитана в оборот:

– Вы знаете, мистер Тангор в чем-то прав! Непроизвольные магические эманации могут серьезно…

Короче, взрывчатку с корабля убрали, два полных ящика этих долбаных зарядов вынесли, ни свинцовых прокладок, ни элементарных защитных знаков на них не было. Офигеть! Я пометил себе впредь выяснять, кто и чем тут занимается. Дикие люди! Вот так заснешь, а за стенкой окажется склад фейерверков. Как же хлопотно быть черным магом в таких Шорохом забытых местах. Хочу домой! Или, на худой конец, в Редстон.

Шхуна вяло затарахтела к выходу из бухты, оставалось надеяться, что, выйдя на простор, они не станут выеживаться и поднимут паруса. Я вздохнул и принялся искать на палубе место поудобней, с четким намерением проспать всю дорогу (или хотя бы до обеда). Судя по разговорам, до базового лагеря экспедиции было часов восемь хода при хорошем ветре, общаться со мной никто не хотел (даже тот нахальный оборванец, который вчера просто нарывался на тумаки), путешествие обещало быть спокойным.

На волноломе собралась группа провожающих шхуну белых. Почему белых? Потому, что один из них наворожил иллюзию Звезды Путешественников (кстати, типичный флаттер) и запустил ее над проливом. Они бы еще на пристани поворожили, где заряды лежат, самоубийцы. Никакого представления о технике безопасности! А случись что, скажут, что виноват черный маг.

Алех оживился и начал махать им рукой, но ему почему-то не ответили.

Известно, что у черных не бывает друзей, только знакомые, боевые маги не способны испытывать привязанность, а преданность и верность им заменяют ослиное упрямство и дурацкие принципы. Но может ли родство с потусторонней силой полностью перечеркнуть типичные человеческие реакции?

Рэм Ларкес имел на этот вопрос свою точку зрения – в его жизни было чувство, сильное и яркое, естественно, оставшееся тайной для окружающих – маг скромных возможностей, решивший сделать карьеру в НЗАМИПС, не мог позволить себе выглядеть странным. Тогда жизнь казалась проще, оба они были волшебниками, и Ларкес свято верил, что разобраться со странными ощущениями он сможет позже. Судьба распорядилась иначе.

Нелепая смерть друга (сильнейший маг поколения убит стрелой, какая ирония!) не сделала чувство слабее, оставаясь по-прежнему ярким и острым, оно превратилось в неутолимую ненависть. Штатный эмпат нашел бы что сказать по этому поводу, но Ларкес с детства не доверял белым, вообще. И его не заботило, насколько происходящее напоминает редкое в среде черных, но от этого не менее разрушительное безумие. Одержимый маг способен был идти к своей цели годами, десятилетиями, компенсируя упорством и работоспособностью слабый природный потенциал. Искусники не могли совершить худшую ошибку, дни секты были практически сочтены.

Во всех своих кабинетах Ларкес неизменно развешивал по стенам портреты двенадцати величайших магов Ингерники, в число которых покойный друг попадал неизбежно. Сейчас, глядя на большой, немного официозный дагерротип, первый помощник министра меланхолично размышлял над тем, является ли удивительное внешнее сходство отца и сына неким знаком, посылаемым (кем? не все ли равно!) лично ему с определенной целью. И приходил к выводу, что таки да. И то, что юноша с такой сомнамбулической точностью вышел на убежище старой лисы, это ведь неспроста. А этот изящный в своей небрежности выпад, предотвративший хаос в столице? Ларкес был старше, чем казалось с виду (недавно он разменял вторую сотню лет), и был воспитан в старых традициях, на сказках про Душу Мира и Леди Судьбу, ему совершенно очевидно было, что движет мальчиком, даже если он об этом и не подозревает.

Секретарь невозмутимо ждал, когда первый помощник министра изволит оторваться от созерцания портретов. Клерк был уверен, что черный маг лелеет мечту попасть в число избранных.

– Говори!

– Сообщение из Арангена, сэр! Один черный маг, сотрудник ОУПФ, пропал, предположительно погиб. Один неинициированный черный предположительно погиб, возможно похищен. Есть следы применения белой магии. Начать развертывание проекта?

Ларкес повернул голову к стене, на которой висела карта континента.

– Игнорируйте! Ритуал ни разу не проводился на удалении более трехсот километров от острова Короля. Передайте материалы генералу Зертаку без комментариев. Пусть сам решает свои проблемы.

Секретарь поклонился и вышел. Ларкес вернулся к созерцанию портретов.

Когда китобой высадил нас у какой-то апокалипсически разверстой скалы, я подсознательно начал ждать повторения острова Короля. Как говорится: «Те же и зомби». Однако быстро выяснилось, что здесь нежитям ничего не светит: причудливо выветрившиеся скалы жарились под лучами солнца, и ни одной подозрительной щели природа в них не оставила. Боевые маги отдыхают.