Эх, и если бы спектакль. Если бы театральная постановка. А то ведь чаще всего режиссер этой постановки выходит в буфет кофею попить, а артисты играют как умеют, без режиссуры, превращая театр в балаган. Многомиллионный по метражу и народонаселению театр абсурда, клоунады и трагедии в одном флаконе.

Хозяин сидел в кресле, под пледом. Навстречу генералу не встал, всем видом показывая, что нездоров. И душевно, и физически. Макбаррен подошел ближе, пожал подрагивающую руку старого российского президента и сел в предложенное кресло напротив.

– Что-то случилось, Грегори? – по-свойски как-то, по-домашнему поинтересовался хозяин.

Макбаррен покосился на стоящего у дверей араба. Мамед замер, словно изваяние, на роже хитрого араба невозмутимость такая, словно он и впрямь был выточен из камня и на мирские реалии ему наплевать. Хозяин успокаивающе кивнул, мол, при этом можно говорить все. Но вслух произнес совсем уже не деловую фразу:

– Чаю хотите?

– Нет, – оторопел генерал. – Спасибо, я воздержусь.

– Как знаете, – пожал плечами хозяин. – А я, с вашего дозволения, выпью. С некоторых пор питаю слабость к хорошему чаю, хорошему кофе и хорошему табаку. Странно, правда? Раньше вот предпочитал хорошее пиво и хороший коньяк.

– Только русские могут пить коньяк с пивом.

Генерал поймал себя на том, что его уводят в сторону от главной темы и подготовленная речь и нападки уже не столь актуальны, сколь казалось, когда он злой шел по коридору к этому чертову русскому.

Для того чтобы воевать с сумасшедшим, надо самому быть немного чокнутым, напомнил себе Макбаррен.

– Так что случилось? – миролюбиво поинтересовался хозяин, наливая чаю.

– Нападение на седьмой блокпост. Вы об этом не знали?

– Я об этом не знал, – спокойно отозвался хозяин.

– Так сообщаю вам, что на седьмой блокпост совершено нападение.

– Нападение отбито? – прихлебывая из чашечки, полюбопытствовал хозяин.

– Нет.

– Ваши потери?

– Пятеро рядовых и сержант. Десантники.

– Прекрасно. А со стороны нападавших?

– Машину расстреляли, трупов не обнаружено.

– Нападавшие отступили?

Макбаррен поежился. Весь разговор пошел совсем не так, как планировалось. Он шел ругаться, он шел нападать, но наткнулся на больного старика, на которого нападать как-то… стыдно, что ли. Дал поблажку. И что же? Сперва беседа превратилась в допрос, а теперь…

– Предположительно их четверо. Нападавшие не найдены. Пока. Но по некоторым данным это русские, поэтому хотелось бы объяснений от вас, – попытался выправить ситуацию генерал.

– От меня? – искренне удивился хозяин. – А я-то тут при чем? За охрану территории отвечают ваши люди. Так?

– Но нападали русские!

– Да вы что? – брови старика взметнулись вверх. – Это в России то? А я думал, уругвайцы.

Генерал напрягся. Лицо его приобрело пунцовый оттенок, на шее вздулись жилы.

– Ваш тон мне кажется неуместным. В любом случае, я отправил подробный отчет президенту Левински, и если…

– Вы хотите меня напугать? – поинтересовался хозяин, отставляя пустую чашку. – Напрасно. Вина в случившемся исключительно ваша. Если у президента Левински на этот счет свое мнение, то я готов поговорить с ним лично. С ним, но не с вами.

– Такой разговор может не состояться.

– Не запугивайте меня, Грегори, – по-отечески мягко произнес хозяин. – В этой стране еще остался ядерный потенциал. И даже если ракеты, по-вашему мнению, прогнили к чертям собачьим, то из десятка гнилых найдется одна, которая долетит куда надо. И кому их запустить, я найду, уж поверьте.

Макбаррен медленно поднялся с кресла. Лицо его побагровело, жилы вздулись теперь не только на шее, но и на лбу.

– Не забывайтесь, – прорычал генерал, как старый охрипший цепной пес. – Или вы забыли, кто сделал вас? Или вы забыли, кто…

– Я все помню, – оборвал его хозяин слабым больным голосом. – Даже больше, чем можете припомнить вы. Теперь оставьте меня, я стар и устал. Сами решайте свои проблемы.

Генерал резко развернулся и молча, не прощаясь, вышел. Как смеет этот старый картонный болван говорить с ним в таком тоне?! Ну ничего, только бы дождаться распоряжений от Белого дома.

Но Белый дом молчал, ограничившись коротким приказом заняться поимкой и уничтожением нападавших на блокпост и ждать дальнейших распоряжений.

Как только дверь за генералом закрылась, хозяин резко откинул плед и, поднявшись с кресла начал расхаживать по комнате.

– Мамед, ты думаешь, это тот, которого мы ведем от Нижнего Новгорода?

– Больше некому, хозяин, – отозвался араб. – Тем более что последний раз он светился на электростанции.

– Это где святоши?

– Да. Он там был не один. С ним мужчина и две женщины.

– Еще трое? – оживился хозяин. – Кто они?

– Сутенер, одна из дам проститутка, вторая из Белого города. Подробнее не выяснял, чтобы не привлекать внимания.

Хозяин остановился резко и снова плюхнулся в кресло. Это последний шанс что-то изменить. Последний. Этот парень, на которого обратили внимание в районе Нижнего Новгорода, мелькал то тут, то там, но всячески стремился добраться до него. Потому и примелькался. Вскоре его, насколько могли, взяли под контроль, стараясь направлять так, чтобы сумел добраться до бывшего президента. Иногда теряли, потом он снова возникал вдруг.

Он с таким упорством пер к цели, что цель сама стала косвенно подталкивать его к себе. Приближать всеми возможными способами. Правда, возможности были весьма ограничены, но…

– Хозяин, я горжусь вашей решительностью, – ворвался в мысли араб.

– Эта решимость от безысходности, – мрачно пробурчал хозяин. – Просто тот, кого мы ведем, достаточно решителен и не глуп, как мне кажется, чтобы вытащить этот бардак из болота, потому я вынужден что-то делать, чтобы дать ему такую возможность.

– Хорошего вы мнения о своей державе, – нахмурился араб.

– Что поделать, если эта держава на ногах не держится.

Не держится. Особенно если находятся такие верные ее сыны, как он, которые со всего маху дают родной отчизне под коленки здоровенной дубиной. А потом плачутся, мол, ноги державу не держат, подпорку надо искать. Хвала всем, кто там есть сверху, подпорку, кажется, он нашел. Костыль для родины, чтобы от его усердий не хромала. Главное ведь осознать и исправить. Он уже осознал, теперь только исправить надо. А спутников его придется в расход пустить. Если его он сможет выдернуть к себе, мол, сам допросит, лично, то четверых террористов спасти нереально. Тут уж америкосики на уши встанут и не только террористов, но и его расстреляют.