К сожалению, перегородка из огрубевшей кожи не пропускала звук. В попытке наверстать упущенное девочка обежала вокруг замка. Она искала лазейку, чтобы проникнуть в здание, какое-нибудь еще не затянувшееся отверстие. Обезумев от тревоги, она почти отчаялась его найти: фантастическая кожа затянула собой все. Развалины были герметически завернуты в эту прорезиненную упаковку, на поверхности которой уже поблескивали зеркальца чешуек.

Уплотняясь и расширяясь, плоть стерла контуры построек и поглотила деревья. Кто теперь вспомнит, из какого материала был создан этот нелепого вида скелет, из какого сора-мусора? Кто теперь вспомнит дубы-великаны, камни, стену… когда на вас надвигается огромный слепой зверь, чья бесконечная шея вознеслась над ландами и простерла зловещую тень аж до деревенских домов.

«Зверь не оторвется от земли! – думала Пегги, пытаясь себя успокоить. – Слишком уж он тяжелый, слишком неповоротливый. Брюхо все перевешивает, оно наглухо вросло в землю!»

– Нашел! – залился веселым лаем синий пес, разнюхав дыру впритирку с землей. – Вот он, наш последний шанс!

Пегги встала на колени и принялась звать Себастьяна, крича в отверстие…

– Пусть пошевеливается, копуша! – проорал пес. – Сейчас все закроется-накроется…

Смятение овладело Пегги, но сквозь туман в гудящей голове она услышала далекий голос Дженни. Молодая крестьянка забралась по лестнице на стену и следила сверху за всеми событиями. Она кричала Пегги, что ей следует немедленно возвращаться.

– Хватит дурью маяться! – надрывалась она. – Вы сделали все, что могли. Ему крышка! Возвращайтесь!

К счастью, в отверстии возникла голова и плечи Себастьяна. Он полз, как ошпаренный, выбираясь из ловушки. Пегги принялась дергать его за руки и тащить изо всех сил, в то время как синий пес отрывал зубами от стены куски мяса, расширяя проход.

– Фу, гадость на палочке! – ругался он с набитой пастью. – Не могли приготовить что-нибудь повкуснее! Никогда еще не доводилось лопать старый заплесневелый плащ…

Наконец Себастьян выбрался на свежий воздух. И тотчас бросился обниматься с Пегги.

– Бежим! – одышливо сказала Пегги. – И чем быстрее, тем лучше.

– Ну хватит уже, влюбленные! – пробасил синий пес. – Стена вразнос пошла! Вылитый угорь!

Крепостная стена явно намеревалась переломиться посередине, чтобы образовать хвостовой придаток.[13]Пора было спасаться. Как только стена превратится в хвост динозавра, никто больше не приблизится к «звероящеру», поскольку это опасное оружие сметет любого – и даже не извинится.

Поддерживая Себастьяна, Пегги побежала к Дженни. Боковые стороны собора трепетали, мышцы сокращались, кожа морщилась, словно инопланетная эпидерма уже сейчас предпринимала все усилия, чтобы, как заправский штангист, выжать вверх неподъемную массу замка.

Себастьян добрался до конца лестницы, и Дженни помогла ему спуститься на равнину. Крепостная стена словно танцевала, ритм ее сокращений все убыстрялся. В некоторых местах она уже не касалась травы и напоминала бившуюся в агонии рептилию.

Ребята залезли в грузовик, следом за ними с разбегу запрыгнул на сиденье и синий пес. Дженни дала задний ход, напрочь забыв о прислоненной к стене лестнице. Пока она разворачивалась, Пегги увидела, как в мясистой стене образовалась рана.

Стене предстояло разделиться в нескольких местах и с этой минуты закончить свой век в качестве простого квадрата каменной кладки. И вот она уже стала округляться и принимать форму трубы. Все ее движения контролировались плотью, заменившей цемент на стыках каменных блоков. Весь этот очевидный хаос был затеян ради одной-единственной цели: собрать воедино мощное существо и сделать его жизнеспособным. Любой ценой оживить то, что стареющий робот принял за скелет динозавра.

Дженни гнала машину прочь от замка. Вела ее, не оглядываясь и вдавив педаль газа в пол.

– Вы были на волосок от гибели, – лепетала она. – Еще секунда – и вы бы никогда не выбрались из сада!

Когда они поравнялись с лилипутской деревенькой, то стали свидетелями зрелища не для слабонервных.

Свиньям с собаками удалось-таки догнать петлявшие по ландам велосипеды. Они преследовали две машины, словно свора голодных волков, и хватали наросшую на металле плоть зубами, пытаясь отодрать и урвать хоть кусочек.

Тщетно. Искусственная кожа без боя не сдавалась и напрягала каменные мышцы. Загнанные озверелой сворой, покусанные велосипедики отбрыкивались и отбивались как могли от нападавших, которым никак не удавалось по-бульдожьи впиться в их плоть. Меньше всего двухколесные мечтали о том, чтобы их сожрали, и это сопротивление доводило поросят до белого каления.

Молодые люди проснулись с первыми лучами зари от подземного толчка. Был он таким сильным, что гора остовов на кладбище автомобилей обрушилась с ужасающим грохотом. Пегги уже привыкла к разного рода катаклизмам, но никогда прежде ей не доводилось ощущать удар такой мощности. Авторефрижератор перевернулся на бок, а из развалившейся мебели получилась живописная куча-мала. Отец Дженни орал как резаный. Он не успел катапультироваться и, выброшенный из шезлонга, врезался в металлическую перегородку; сейчас он ползал на локтях, ноги его по-прежнему укутывало одеяло. Пегги еле-еле выпросталась из своего спальника. На лбу у нее была шишка, из-под левой брови текла струйка крови. Стоя на карачках посреди лежавших как попало предметов, она первым делом удостоверилась, что Себастьян и синий пес не пострадали. И хотя тишина восстановилась в помещении, эхо подземного толчка все еще отдавалось в ее костях, словно они встали не совсем на то место, где были раньше. «Динозавр» оперся на служившие ему лапами деревья и оторвал живот от земли. Тот самый живот, где находились летающая тарелка и ополоумевший робот… Так начался первый раунд Апокалипсиса.

Пегги поползла в глубь прицепа. Двери слетели с петель, и в проем вошел день, проливший на все вокруг серый пепельный свет.

Растрепанная девочка наконец вылезла из перевернувшегося авторефрижератора. Вокруг нее остовы машин продолжали скатываться вниз, ржавая пыль стояла столбом. Прежде всего она посмотрела на высившийся на горизонте силуэт зверя. Монстр твердо стоял на четырех дубах-великанах, заменявших ему ноги. Крепостная стена вытянулась во всю длину и превратилась в огромный хвостище, он медленно, волнообразно колыхался. Под чревом существа открылся кратер, где раньше был фундамент монастыря и летающая тарелка. Но самым странным было то, что колоссальное животное не выглядело таким свирепым, каким обычно изображают гигантских доисторических ящеров. На самом деле он напоминал диплодока, которого левой ногой слепил из пластилина пятилетний ребенок на уроке ручного труда. А все потому, что был он незакончен: на голове забыли сделать глаза и рот, а на лапах – когти. И вот, несмотря на весь свой рост, он не был страшным. И вдобавок ко всему – розового цвета!