Ну, это же еврей, и естественно, что он ищет того, с кем можно максимально дешево сторговаться. И вот он находит извозчика, тощего, с очень худой старой лошадкой, с разваливающейся телегой.

Договаривается с ним. Сумма устраивает их обоих.

Они 15 минут грузят чемоданы, узелки.

Проезжают 100 метров, начинается горка, хозяин телеги говорит:

– Уважаемый, все хорошо, но видите, какая крутая горка. Лошадка старенькая. Вы не могли бы подсобить? Давайте сейчас все разгрузим, вы в горку поднимите вещи, а дальше мы уже поедем, как полагается!

Ну, что делать?

Они разгружаются, еврей, обливаясь потом, поднимает в горку все чемоданы и сумочки, снова складывает в телегу.

Они проезжают еще 100 метров, горка, естественно, идет вниз.

Извозчик говорит:

– Вы же видите, горка идет вниз, лошадь не удержит, все перевернется. Давайте мы сейчас аккуратненько снимем чемоданы, я вам помогу, мы их перенесем, спустимся и доедем до гостиницы.

Так и случилось. И повторилось еще несколько раз.

И вот наконец, измученные, они добираются до гостиницы.

Еврей расплачивается и говорит:

– Ну, вот скажите, уважаемый. Зачем мне это было надо, я понимаю – мне надо было довезти чемоданы. Зачем вам это было надо, я тоже понимаю – вы хотели заработать. У меня вопрос один – зачем это надо было лошади?

Дмитрий: Арон, огромное Вам спасибо.

Действительно, понимаешь, что еврейские законы, еврейские правила – это не только гены, но и те традиции, которые закладывались тысячелетиями, которые передавались из поколения в поколение. И, анализируя причины успеха многих евреев, ты понимаешь, что именно воспитание, подходы к ведению дел, к взаимоотношениям с партнерами, умение преодолевать трудности, которые закладывались с детства, и помогли им стать лидерами.

Диалог с Аркадием Ковельманом

«Евреи первыми прокладывали пути, потому что начали заниматься бизнесом раньше других»

Аркадий Ковельман – заведующий кафедрой иудаики ИСАА МГУ имени М. В. Ломоносова, доктор исторических наук, профессор

Дмитрий: Приятно с вами познакомиться! Я много про вас прочитал и понимаю, что вы самый авторитетный человек в области еврейской истории.

Аркадий: Спасибо за комплимент!

Дмитрий: Это не комплимент, это действительно так! Как я говорил, я пишу книгу. Она называется «Еврейские законы больших денег», и там не только о деньгах, но и о воспитании детей у евреев. О том, чем еврейский подход ведения дел отличается от подхода других национальностей, и о многом еще.

В рамках этой книги я бы хотел начать с самого детства. Не могли бы вы рассказать, как прошло ваше? Самые яркие воспоминания.

Аркадий: Наверное, как и у всех людей. О свежем снеге, о коричневых калошах, натопленной школе. Мало ли, какие бывают воспоминания о детстве, главное, что летишь, не чувствуешь почву под ногами. Что-нибудь еще в этом роде.

Дмитрий: Скажите, пожалуйста, а в каком городе вы оканчивали школу?

Аркадий: Я родился в Москве, точнее, в городе Перове, который тогда еще не был Москвой. В школу ходил в районе Новые Черемушки. Все было вполне обыденно, как у многих других.

Дмитрий: Расскажите, пожалуйста, когда вы узнали, что вы живете в еврейской семье? Вам рассказали родители или ребята во дворе?

Аркадий: Это случилось еще до школы. Играем во дворе, у нас была дворничиха – красивая, высокая женщина со здоровым мальчиком, которого все начали дразнить: «Татарин! Татарин! Татарин!»

Я тоже дразнил. И его мама мне сказала: «Тебе не стыдно? Ты что, не знаешь, что ты еврей?»

Мне стало стыдно. Я вспоминаю, что, как только возник «Еврейский культурный центр», там собирались великие артисты и рассказывали, каково им было в детстве. И все сошлись на том, что их били во дворе. Мне стало стыдно и противно, что вся еврейская составляющая этих людей состоит в том, что их били во дворе. С тех самых пор разговоры о дворовых потасовках мне неприятны.

Дмитрий: То есть с антисемитизмом вы столкнулись уже до школы?

Аркадий: Это не был антисемитизм, я столкнулся со злобой и насмешкой, и даже не в отношении меня. В отношении татарского мальчишки. Дальше в своей жизни я, конечно, встречал и антисемитизм, вполне его хватало. Я встречал и вообще злобу. На мой взгляд, ненависть к человечеству – это и есть основа антисемитизма и любого расизма. Антисемитизм – это частный случай. Интересный, но частный.

Дмитрий: А вы можете вспомнить, чему вас учил отец? Что у вас отложилось в памяти из детства?

Аркадий: Он был очень хорошим человеком, прекрасным инженером. Он своим примером показывал, как надо жить. Как у всех детей, сначала для меня отец был непререкаемым авторитетом, потом началась критика в процессе созревания. Потом я стал безумно жалеть отца, который прошел через многое в жизни – войну, Холокост. Потом понял, что я – это и есть мой отец и мне никогда не исправить грехов, совершенных в его отношении.

Дмитрий: Вы сказали, он прошел Холокост?

Аркадий: Он сам не пострадал, он воевал и был в армии. Но его родители погибли под Уманью, в этом смысле он прошел его.

Дмитрий: А как родители относились к вашим школьным оценкам? Вас ругали, если вы не успевали, или спокойно к этому относились?

Аркадий: Моя дочь занимается в Америке психолингвистикой. Одна из ее экспериментальных групп – китайские дети. Китайская мама называется здесь tiger mom – мама-тигрица. Она просто выбивает из своих детей пятерки. Китайские дети замечательные, прекрасно учатся и страшно дисциплинированы, трудолюбивы.

Это объединяет их со многими еврейскими детьми, но по трудолюбию еврейские дети даже близко не подходят. Но и та и другая цивилизация, и конфуцианская, и еврейская, очень высоко ценит учебу.

Но есть гигантская разница. Если китайская мама хочет, чтобы ее дети преуспели, были дисциплинированными и лучше учились, то еврейские родители делают из своих детей вундеркиндов. Им хочется, чтобы каждый ребенок был особым. Либо стихи писал, либо на скрипке играл, либо был великим математиком. Чтобы не был похож на других. Если им кажется, что ребенок обычный, даже если хватает пятерки, еврейские родители раздражаются и мучаются комплексом неполноценности. И в этом – различие между еврейскими мамами и китайскими мамами. Это восходит к древности.

Я для вас приготовил два небольших текста. Один принадлежит Иосифу Флавию.

Он говорит так: «Я много преуспел в учении, отличаясь, как считали, памятью и разумением. Еще когда я был ребенком, около 14 лет, меня все хвалили за любовь к книжности.