Руби улеглась спать в маленькой каморке, смежной с комнатой Мэллори. Помещение, которое девушка занимала теперь, было гораздо богаче того, что ей предоставили вначале, когда она только прибыла во дворец. Занавеси на окнах и полог кровати были сшиты из золотой ткани. Пара гобеленов с изображением сцен охоты должна будет сохранять тепло, когда наступит зима. Мебель – кровать, сундук и два стула по обеим сторонам маленького стола – была искусно украшена замысловатой резьбой из листьев и птиц. Мэллори никогда еще не приходилось бывать в столь роскошной комнате, но за последние две недели она привыкла к этому великолепию.

Девушка сосредоточенно работала за столом, не обращая ни на что внимания. Деревянные заготовки Мэллори взяла у мастера Ивона, но для работы вернулась в свою комнату, где его опытные глаза не могли бы заметить, что она делает. Тонкие древки стрел, которые она изготовила в мастерской лучника, грудой лежали на столе, а девушка аккуратно склеивала угол небольшого продолговатого ящичка. От едкого запаха клея, сваренного в кладовке, першило в горле. Девушку одолевал кашель, но она продолжала трудиться.

– Чем это вы занимаетесь?

Вздрогнув при звуке голоса Саксона, Мэллори уронила кисточку на стол.

– Что вы здесь делаете?

– Я спел новую балладу для королевы.

– Но это не дает вам права врываться в мою комнату!

– Я вовсе не врывался! Я постучал, и Руби меня впустила. – Саксон оглянулся на дверь.

Неясная тень, маячившая за дверью, должно быть, принадлежала служанке, старавшейся не докучать Мэллори, но в то же время не спускать с Саксона глаз, пока он находится в комнате.

Мэллори снова опустила кисточку в сосуд с клеем. Когда Саксон опять спросил, что она мастерит, девушка отложила деревянные дощечки в сторону.

– Я только начала осуществлять задуманное, – ответила она. – Так что позвольте мне сначала выяснить, выйдет ли у меня что-нибудь, прежде чем я отвечу на все ваши вопросы.

– На все?

– На те, на которые смогу!

Саксон улыбнулся:

– Узнаю осторожную Мэллори де Сен-Себастьян. – Он наклонился, чтобы разглядеть аккуратно сложенные полоски дерева при лунном свете. – Кажется, вы успешно начали мастерить шкатулку!

– Значит, это мне действительно удалось.

– Это подарок? Подарок к свадьбе?

– Предвидится свадьба? Чья?

– Мой брат сообщил мне сегодня, что женится на леди Вайолет.

Мэллори с трудом подавила смех, но не смогла удержаться, чтобы не сказать:

– Понятно, кто в этой семье будет верховодить!

– Годард счастлив породниться с такой богатой семьей, как Байгоды.

– И столь же вздорной!

Опершись бедром о стол, Саксон скрестил руки на груди.

– Мой брат полагает, что сможет оказать на эту семью благотворное влияние.

– Желаю ему удачи, но не думаю, что у него есть шансы.

Глухое сопение заставило Мэллори улыбнуться. Она посмотрела в сторону окна, под которым на одеяле свернулся Шанс. Собака редко спала, пока в комнате находился еще кто-то, помимо Мэллори. Она твердо вознамерилась защищать свою хозяйку.

– Спи, Шанс, – тихо сказала девушка и, когда собака опустила голову на лапы, добавила: – Думаю, нам всем пора ложиться. Должно быть, скоро полночь.

Саксон улыбнулся:

– Мэллори, вы стараетесь избавиться от меня?

– Я же сказала, что сейчас не буду отвечать на вопросы! – Она встала, потянулась, притворившись, что зевает. Но, вспомнив, что на ней только тонкая ночная сорочка, скрестила руки на груди и спросила: – Что вам нужно?

Саксон криво улыбнулся:

– Мне казалось, я ясно дал это понять во время грозы. – Плавным движением он обогнул стол и схватил девушку в объятия.

Его губы, горячие и жаждущие, заставили ее забыть обо всем, кроме наслаждения. Она обвила руками его плечи и с радостной готовностью прильнула губами к его алчущему рту. Когда он принялся целовать ее шею, она застонала, и этот звук отозвался в самых сокровенных глубинах ее тела. Девушка покачнулась, ошеломленная охватившим ее желанием, и Саксон снова завладел ее губами с такой страстью, что она испугалась, не покроются ли ее губы волдырями, как от ожога.

Когда он, осыпая поцелуями ее шею, начал расстегивать сзади ее рубашку, Мэллори теснее прильнула к нему. Она не желала ни о чем думать. Ей хотелось только одного – чувствовать, как соприкасаются их тела.

Но тут девушка отступила назад, как уже много раз поступала прежде. И увидела, что он ошеломлен и разгневан.

– Доброй ночи, Саксон, – тихо произнесла она.

– Эта ночь могла стать незабываемой, если бы вы не отсылали меня прочь!

– Доброй ночи, – повторила она уже тверже.

– Вам хочется, чтобы я вас упрашивал? – Его улыбка потеплела. – Я не слишком силен в подобных делах, так что не требуй этого от меня, дорогая!

Мэллори отшатнулась, словно от удара.

– Не смейте так меня называть! Никогда не произносите этого слова!

– Мэллори…

– Никогда не называйте меня так! – Она понимала, что выглядит истеричкой, но не могла сдержать слов, рвущихся с языка. – Я не желаю выслушивать вашу ложь и обещания, которые вы не собираетесь выполнять! Стоит вам только получить от меня то, что вам нужно, и вы уйдете к следующей женщине в вашем списке!

– В списке?

Саксон в замешательстве наморщил лоб, но Мэллори не могла понять, искренне ли он удивился или просто продолжал игру, которой развлекались мужчины, обманывая недалеких женщин, имевших глупость поверить их красивым словам.

Девушка жестом указала на дверь:

– Убирайтесь! Уходите и больше не возвращайтесь! Никогда больше не приходите сюда! Я не желаю выслушивать вашу ложь и притворные уверения!

– Мэллори…

Девушка повернулась к нему спиной, не в силах видеть его разочарованное лицо, в то время как ее собственное тело побуждало ее забыть обо всем и насладиться тем, что ее ждет, если она пригласит его в свою постель.

Саксон подошел сзади и положил руки ей на плечи. Она с раздражением стряхнула их, но он положил их снова.

– Я не обманываю тебя, дор… – Он осекся, почувствовав, как она напряглась под его ладонями. – Я честно сказал тебе, что хочу провести с тобой ночь!

– Не сомневаюсь!

– И я честно говорю тебе, что не могу обещать большего, чем эта ночь восторга и наслаждений, наряду с чередой других ночей, когда ты будешь пускать меня в свою постель.

Отойдя чуть дальше, Мэллори повернулась к нему лицом.

– Я высоко ценю вашу честность, Саксон! Если бы мой отец был хотя бы вполовину так откровенен с моей матерью, моя жизнь могла бы сложиться совсем иначе.