В подсознании Бенца вертелась какая-то мысль, очень важная, хотя он не мог понять, в чем она заключается. Все это должно иметь какое-то отношение к религиозным убийствам... но, дьявол, в чем же тут дело?

Зазвонил телефон, и он потерял мысль, переключившись на разговор с помощником окружного прокурора о поножовщине у канала неподалеку от казино. Ну а с размышлениями о том, что случилось с Сесилией, придется подождать.

...Кристи сбросила рюкзак на пол. Она уже сходила в бассейн – раньше обычного, – и ей нужны были следующие полчаса, чтобы подготовиться к встрече с Брайаном на занятии у Заростера. Затем ей придется учиться. Завтра у нее будет тест по психологии и письменная работа по английскому, несомненно, короткий тест по дурацкой математике и письменная работа по философии. Все это перед тем, как она уедет на День благодарения.

И... что еще важнее... она должна снова встретиться с Брайаном. Он был непреклонен в том, чтобы они провели воскресенье за учебой, так как хотел увидеться с ней вечером до ее отъезда домой.

Она не могла поверить, как им удалось поладить, – что ж, после того как она преодолела свою злость и мастерски разбила его в дартс. Ей было интересно, не поддавался ли он, и не следовало ли ей настоять на том, чтобы он стал ее рабом или что-нибудь еще в этом роде в качестве компенсации. Вместо этого она довольствовалась роскошным ужином и сказала ему, что он все еще ее должник... В этот момент он предложил «вдвойне или ничего», и она ухватилась за возможность взять над ним верх. В этом была ее проблема – она была спортсменкой в душе и любила соревноваться. Кроме того... вдвойне или ничего без всяких правил – это звучало очень интересно... даже опасно.

Он отличался от всех парней, с которыми она встречалась раньше. Гораздо более зрелый, глубокий, даже задумчивый. Они провели большую часть субботнего вечера вместе. Разговаривали, пили и ласкали друг друга. Она узнала, что он вырос неподалеку от Чикаго, учился в университете Нотр-Дам и пришел в колледж Всех Святых писать дипломную работу. Он был многосторонним человеком, не простоватым мальчишкой, единственной мечтой которого было жениться. Завести детей, желательно мальчиков, которые будут играть в футбол и в один прекрасный день унаследуют кровельный бизнес своего отца.

Она переросла Джея, это было очевидно.

Но она сомневалась, перерастет ли когда-нибудь Брайана. Он был таким... зрелым... опытным. Она затрепетала, вспоминая, как он целовался – так, словно это был его последний поцелуй в жизни.

Кристи улыбнулась при этой мысли, снимая футболку и глядя в зеркало на верхнюю часть тела, на которой был лишь черный лифчик. Очень даже ничего, подумала она, начиная поворачиваться, чтобы получше себя рассмотреть.

Конечно, ей бы хотелось, чтобы грудь у нее была побольше, но, с другой стороны, она не интересовалась пластической хирургией или гормонами и была вполне удовлетворена тем, что у нее крошечная талия и плоский живот. Хотя ее плечи были шире, чем у большинства студенток, вероятно, от занятий плаванием, а ее вес на несколько фунтов больше, чем в среднем весили девушки в женском общежитии, она выглядела очень и очень недурно. Сплошные мускулы. Ни капли жира. Спортивная. Кроме того, подумала она, образ страдающего анорексика был явно переоценен, и то, как некоторые девушки добивались его с помощью сигарет, стимуляторов и кокаина, было не для нее. Нельзя сказать, что она отказывала себе в стаканчике-другом и ни разу не курила травку. Просто она не хотела погружаться в мир наркотиков. Она достаточно поэкспериментировала в средней школе и добавила своему отцу несколько седых прядей, пробуя экстази и галлюциногенные грибы.

Ну а чего можно ожидать, когда ты подросток и узнаешь, что твой отец в действительности тебе не папа, а мама... Даже не думай об этом. Это уже закончилось. Рик – хороший парень. Действительно хороший парень, и ты теперь это знаешь. Он твой папа. Он всегда был рядом с тобой. Всегда. Хотя и знал, что ты в действительности не его ребенок. Нахмурившись от того, какое направление приняли ее мысли, она сосредоточилась на своем отражении в зеркале и осталась довольной увиденным. Она вскинула голову, позволяя своим каштаново-рыжим волосам упасть с одной стороны лица. Она видела, что так часто делали модели, рекламирующие шампуни по телевизору.

Она снова улыбнулась. Ее волосы были длинными густыми и рыжевато-коричневыми. Она раскошелилась на краску для волос этой осенью, поэтому пряди светились красным в лучах солнца, и Брайану это нравилось. Он несколько раз прятал в них лицо, когда они ласкали друг друга в субботу вечером, и сказал ей, что это прекрасно. Она позволила ему снять с нее лифчик, и его пальцы ласкали ее грудь так, что она и теперь чувствовала возбуждение, вспоминая об этом. Легкие прикосновения, вызывающие целую гамму противоречивых эмоций... Она хотела сделать это с ним, но так и не сделала. Проявила осторожность.

Старое доброе католическое воспитание, подумала она. Хотя отец не настаивал на том, чтобы она регулярно ходила в церковь, пока была жива мама, Кристи записывали в приходские школы, и она никогда не пропускала мессу, катехизис или наставления для молодых. И тем не менее Дженнифер сама не сдержала брачных клятв, верно?

Верно, по крайней мере, по словам Рика Бенца, который решил – когда она закончила школу, – что ей нужно знать правду. Поэтому он выложил ей все, объяснил, почему брак оказался неудачным, что ее мать встречалась с человеком, который зачал ее. Это было не раз. О нет. Дженнифер спала с этим парнем давным-давно. Когда была зачата Кристи, она прекратила с ним связь, затем возобновила почти пятнадцать лет спустя – незадолго до своей смерти.

Кристи не хотела верить, что Рик Бенц не был ее отцом. Но как только она сама увидела доказательство в виде письма, которое Дженнифер написала за два дня до того, как съехала с дороги и врезалась в дерево, она была убеждена. Письмо было адресовано Кристи, но Бенц решил, что его дочери не следует знать правду, пока она не закончит школу, поэтому он спрятал его на четыре года.

Сволочь, подумала она, снова вспыхивая от злости. Вытирая слезы, она вспомнила каждое слово на пожелтевшем листке бумаги. Строки, которые по-прежнему жгли ей душу и вызывали плач.

Мне очень жаль, дорогая. Верь мне, когда я говорю, что люблю тебя больше жизни. Но я встречаюсь с человеком, который является твоим настоящим отцом, и, боюсь, это разрушит мой брак и разобьет сердце Рика...

– Спасибо, мам. Большое спасибо. – Кристи громко шмыгнула носом. Она не раскиснет. Она была убеждена, что Дженнифер совершила самоубийство. Она наглоталась таблеток и съехала с дороги два дня спустя после того, как Рик застал ее в постели с другим мужчиной. По мнению Кристи, Дженнифер выбрала малодушный способ решения проблемы, написав это проклятое письмо и сев за руль.

С тех самых пор, как Кристи узнала правду в начале лета этого года, она безумно злилась на свою мать, на мужчину, который растил ее, и на проклятого сукина сына, который не мог держаться подальше от Дженнифер, мужчину, который породил ее. Все это вызывало лишь презрение. Презрение.