Бойд задумался над ее словами.

— Мы ведь не знаем сути его намерений. Возможно, Тиберий избрал Иудею потому, что она доставляла так много хлопот. Он полагал, что если ему удастся привести к повиновению евреев, то усмирить остальную империю будет гораздо проще.

Мария нахмурилась.

— Вы хотите сказать, что Иудея была чем-то вроде полигона?

Бойд кивнул, ему понравилось сравнение.

— Нам еще предстоит подтвердить факт присутствия Пакция в Иудее и выяснить, что он на самом деле хотел там осуществить, тем не менее мне представляется, что наша гипотеза не лишена смысла. Как вы думаете? Теперь главное, что мы должны сделать, — это заполнить некоторые лакуны в нашей схеме.

— Ну, кое-что нам уже известно, не так ли? Вот посмотрите. «Давайте же утолим их голод выбранной нами пищей, устроим им пир по поводу прихода их спасителя, чтобы смогли они утолить свой голод, возрадовавшись учению своего мессии… ибо нам известно, что он всего лишь ничтожество, возведенное в ранг Юпитера». Сказанное здесь значит, что Тиберий хотел создать для иудеев ложного бога. Он стремился к тому, чтобы евреи поверили в приход своего мессии.

— Да, моя дорогая, то, что вы говорите, совершенно очевидно. Но как возможно осуществить подобное? Если продолжите читать текст дальше, вы найдете следующие слова: «…у евреев не должно зародиться ни малейшего подозрения. Они должны собственными глазами узреть некое божественное деяние, столь магическое и столь загадочное, что все последующие поколения будут вечно воспевать его величие…» А это значит, что он намеревался устроить какое-то публичное зрелище, нечто такое, что заставило бы полностью замолчать даже самых отъявленных скептиков.

— Нечто подобное чуду?

— Или по меньшей мере какому-нибудь грандиозному фокусу. Не забывайте, что чудо, по определению, есть событие, противоречащее законам природы, нечто такое, что воспринимается как божественное деяние. И у меня есть странная уверенность, что небеса римлянам в их замыслах не помогали.

— А что говорит история? Если хитрость Тиберия действительно сработала, тогда в библейском фольклоре должны были сохраниться свидетельства о каком-то подобном «чуде».

— Я уже думал над этим, моя дорогая, но хроники жизни Христа настолько разнятся друг от друга, что в них очень трудно отличить факт от выдумки. В одних лишь Евангелиях говорится о тридцати шести чудесах, от превращения воды в вино до хождения по водам Генисаретского озера. И по моему мнению, ни одно из перечисленных событий не произвело того впечатления, на которое рассчитывал Тиберий. — Профессор смущенно покачал головой. — Кроме того, не следует забывать, что такое Новый Завет. Сочинения, предназначенные для проповеди христианства, а вовсе не собрание точных исторических фактов. Даже папа римский признал это.

Мария прекрасно знала, что такое Библия, тем не менее тон объяснения Бойда показался ей излишне резким. Возьмем, к примеру, Евангелия. Она знала, что в Евангелиях от Матфея, Марка, Луки и Иоанна подробно говорится о жизни Иисуса, и большинство христиан считают названные сочинения ни в чем не погрешающими против истины. Верующие не обращают внимания на тот факт, что Евангелие от Иоанна расходится с другими Евангелиями касательно ряда важнейших событий из жизни Христа, а следовательно, большие части Евангелий должны заключать в себе ложные сведения, так как они противоречат друг другу. Кроме того, Марии было известно, что, по мнению многих современных ученых, Евангелия от Матфея, Марка и Луки были написаны людьми, никогда не видевшими Христа (хотя многие раннехристианские ученые придерживались противоположной точки зрения), и примерно лет через сорок после распятия. Таким образом, получается, что ни одно из названных сочинений не является рассказом очевидца о жизни Христа. Все они основаны на слухах, легендах и преувеличениях, передававшихся из уст в уста на протяжении двух поколений, живших в состоянии жестокого религиозного хаоса.

Мария также понимала, что четвертое Евангелие, приписываемое Иоанну, на самом деле было создано неизвестным автором, хотя некоторые ученые настаивают, что оно принадлежит тому Лазарю, которого Христос воскресил из мертвых. Будь это действительно так, его версию жизни Христа ни в коем случае нельзя было бы считать объективной.

«Секундочку, — подумала она, — а не могло ли названное воскрешение и быть тем самым чудом, которое они ищут?»

— Вот, к примеру, Лазарь. Иисус воскресил его на четвертый день после смерти и погребения.

— Гм… признаюсь, запамятовал. Думаю, такое событие могло полностью устроить Тиберия в его поисках чего-то поистине необъяснимого. К сожалению, чудо с воскрешением Лазаря произошло не в Иерусалиме, там, где Тиберий хотел, чтобы евреи узрели своего мессию. Поэтому вряд ли могло иметься в виду именно оно.

— Ну хорошо, тогда скажите мне, какое из чудес Иисуса имело место в Иерусалиме?

— По правде говоря, ни одно из его чудес, как мне представляется, не удовлетворяет необходимым критериям. Ни одно из них не могло произвести того всесокрушающего впечатления, к которому стремился Тиберий.

— Ну и?..

— Чего-то мы явно не замечаем. Необходимо продолжать поиски до тех пор, пока мы не найдем какой-либо факт, крупный или незначительный, который будет соответствовать нашей гипотезе.

Мария разочарованно откинулась на спинку стула.

— Довольно неопределенно, сэр. Существует так много разных мест, где можно искать. Было бы гораздо проще, если бы мы знали, с чего начать.

— Верно, но так редко бывает. В нашем деле ничто не дается просто, чаще случается наоборот — самые простые истины приходится открывать с огромным трудом. До всего надо докапываться, перерыв громадные пласты пустой породы.

Впрочем, в данном случае профессор Бойд ошибался, так как ответ находился совсем недалеко от них. А если уж быть совсем точным, он лежал на столе перед ними.

Открытый в тридцатые годы двадцатого столетия, гранд-отель «Реале» когда-то считался самым элегантным в городе. Теперь фрески, украшавшие вестибюль, потемнели — следствие бесчисленных прикосновений, табачных пятен и многих лет пренебрежительного отношения. Пейн, пока они с Джонсом со всех ног бежали к черному ходу, обратил внимание, что и парадный вход в отель выглядит довольно блекло. Несколько минут спустя они уже были в номере у Барнса. Чтобы не оставлять отпечатков, они натянули на руки носки покойного. Поиски не заняли много времени.

— Так, так, так, — произнес Джонс. — Посмотри-ка, что у нас тут.

Пейн обернулся и увидел, что Джонс стоит на коленях и держит девятимиллиметровую «беретту». Выяснив, что оружие не заряжено, Джонс поднес дуло к носу и втянул воздух, пытаясь понять, давно ли из него стреляли.

— Нашел под кроватью. Кажется чистым.

— Оружие или носок?

Не обратив внимания на вопрос, Джонс передал ему оружие.