Он утверждал, что выиграл деньги в покер на пароме «у одного типа с дуэльным шрамом на щеке» и что ничего не знает о «завалившихся планах». Но детективы заметили, что он жует что-то, и не дали ему проглотить листок бумаги, на котором немцы записали довольно простой шифр.

За это краткое приключение Келли получил семь лет. В июне Рейнхардту предложили покинуть страну, и он выехал из Ливерпуля, яростно доказывая свою невиновность в соответствии с инструкциями из Берлина «категорически отрицать [свою] причастность к шпионскому делу Келли». Я нашел переписку между генеральным консулом и министерством иностранных дел в секретных германских архивах. 24 апреля Рейнхардт написал жалобное письмо своему начальству в МИД, настаивая, что он был «лишь беззащитной жертвой предателя», и выражая надежду, что «печальный инцидент не повредит [его] карьере».

Развязка этого инцидента принесла англичанам больше вреда, чем пропажа похищенных Келли секретных планов. Немцы воспользовались высылкой консула как поводом для ареста в отместку капитана Томаса Дж. Кендрика, служащего отдела паспортного контроля британского консульства в Вене. Кендрик конечно же был руководителем резидентуры СИС и вел активную разведывательную работу против нацистов, которые тогда преобразовывали упраздненную австрийскую секретную службу в отделение абвера, направленное на Восточную Европу. Кендрик, эффективно руководивший компактной разведывательной сетью в Австрии, Чехословакии, Польше и Венгрии, был для них досадной помехой. В этот предвоенный период у немцев было слишком много секретов и большое желание скрыть их.

Уход со сцены Кендрика в августе 1939 года привел не только к прекращению деятельности ключевой венской резидентуры, но и к распаду его группы как раз тогда, когда произошло уничтожение организации полковника Дэнси и майора Стивенса, положившее конец разведывательной деятельности англичан на западе Европы.

Примерно в то время, когда был арестован Келли, МИ-5 разоблачила еще одного немецкого шпиона, пятидесятишестилетнего второразрядного спортивного обозревателя Дональда Оуэна Реджинальда Адамса, который продал чертежи 114-мм зенитной пушки и другую военную информацию, а также раскрыл четверку русских агентов.

Разоблачение этих агентов было воспринято в Англии как свидетельство превосходства хваленых органов безопасности над любыми шпионами, которых иностранные разведки осмеливались заслать в страну. Но впечатление, которое создавали эти широко рекламируемые успехи, было обманчивым.

В действительности МИ-5, когда-то одна из величайших в мире контрразведывательных организаций, находилась в состоянии упадка. Полковник Верной Келл, славный организатор контршпионажа во времена Первой мировой войны, отметил свое шестидесятисемилетие и был серьезно болен. Организация, которую он создал и возглавлял тридцать лет, была в состоянии застоя, а ее методы работы устарели.

Когда адмирал Канарис провел разбирательство этих трех случаев, выяснилось, что все шесть шпионов провалились не столько благодаря эффективности работы МИ-5, сколько из-за плохой работы их немецких резидентов. Келли работал на мюнстерское отделение, Адамса и вулвичскую четверку вел Ганновер. Канарис осуществил реорганизацию работы абвера. Британское направление было изъято из ведения Мюнстера, Ганновера и других периферийных отделений и перешло в ведение резидентур только Гамбурга и Бремена, чьи эмиссары успешно ускользали от силков МИ-5.

Когда МИ-5 разоблачила кучку абверовских шпионов, у немцев, главным образом на Британских островах, действовали, по моим подсчетам на основании их секретных картотек, 253 агента. Масштаб и качество их агентуры были настолько превосходны, что в письме в штаб ВВС от 25 августа 1938 года Канарис с полным основанием уведомил своих заказчиков, что «большинство британских аэродромов картографировано» и что у абвера собраны надежные сведения, включая карты и фотографии, в том числе и сделанные методом аэросъемки, «всех гаваней, портов, основных ремонтных заводов и нефтехранилищ всей области от Лондона до Гулля». 10 октября он сообщил в тот же штаб, что «рекогносцировка районов Лондона и Гулля также завершена».

Это был непревзойденный с точки зрения составления свода разведданных результат. Он был достигнут всего лишь за два года сбора сведений, благодаря деятельности тех шпионов, которых не смогла раскрыть МИ-5. Долговременный эффект этого обследования был апокалиптическим. На его основе был произведен тщательный выбор стратегических целей, на которые затем в ходе авиационной блицвойны 1940–1941 годов совершались налеты люфтваффе. Именно на основе этих данных были подготовлены авиакарты; были собраны мириады фрагментов, на основе которых немцы составили мозаику своих стратегии и тактики в борьбе с Королевскими ВВС.

В значительной степени все это обеспечил один человек – исполняющий обязанности начальника Аст-Х в Гамбурге капитан Иоахим Бургхардт, ветеран и еще один невоспетый руководитель абвера. Я не думаю даже, что его имя хотя однажды появилось среди миллионов слов, написанных об абвере. Длинноносый, краснолицый, с сиплым голосом, неуклюжий и неопрятный старый моряк, скрытный и склонный к лености, Бургхардт был в предпенсионном возрасте и не имел карьерных амбиций. Он организовывал работу по обеспечению разведданными об Англии так же, как и выполнял все свои другие обязанности, в рутинной, несколько бюрократической манере, но компетентно и безошибочно.

Сильная сторона Бургхардта заключалась не в творческом планировании, а в подборе способных помощников, которым он давал полную свободу действий с ответственностью за свою работу. Таким образом, он возложил на четверых заместителей свои обязанности, или сбор секретной информации. Капитан Вольфганг Липе был кадровым офицером, занимавшимся военной разведкой. Капитан Хильмар Густав Йоханнес (Ганс) Диркс, смуглый, мрачноватый субъект со сломанным носом (результат его схватки с британским разведчиком), лет сорока с лишним, бывший страховой агент, еще до перехода в штат гамбургского отделения был агентом абвера в Брюсселе, где под руководством сначала Бургхардта, а затем капитана Герберта Вихманна занимался военно-морской разведкой. Майор Карл Преториус, специалист в национальной экономике, вел работу по сбору экономической и технической информации и по совместительству был главным вербовщиков агентов в отделении. С капитаном Николаусом Риттером, специалистом по авиационной разведке, мы уже познакомились при рассказе о его весьма выгодной поездке в Соединенные Штаты. Ему помогали доктор Науч, занимавшийся авиационными тактико-техническими данными, и капитан Герман Зандель, он же Генрих Зорау.

В бременском отделении Аст-Х упомянутый ранее организатор немецкого шпионажа в Америке капитан 1-го ранга Эрих Файффер переключился на новую деятельность, рассчитанную на долговременные результаты. Ему помогали два штатских сотрудника, уже давно работавшие на абвер. Первым был С-2115, крупный голубоглазый шатен Йоханнес Бишофф, бывший брокер, чья семейная фирма «Бишофф и компания» имела отделения в Англии и Америке и еще в годы Первой мировой войны использовалась для шпионажа. Вильгельм Ширенбек, один из компаньонов бременской экспортно-импортной фирмы «Лампе унд Ширенбек», начал работать на абвер в 1934 году, еще при Патциге, получив кодовый номер Ф-2346. Мы еще встретим их как руководителей глобальной шпионской сети, известной как ЦХБ и дольше всех других подразделений этого отделения осуществлявшей независимые операции[52].