В последнюю минуту я все же успел захватить с собой несколько книг, но чтение меня не интересовало. Мои спутницы тоже не отличались общительностью. Джунгли выглядели однообразными, жара казалась угнетающей.

Мария оказалась спутницей случайно. Мы с Верой встретили ее на выходе из музея. Она как раз собиралась войти. Объяснив, что делать ей нечего, она решила, что сойдет и мое общество, чтобы убить время. Вспомнила, что утром я упоминал о намерении посетить этот музей. Потом поинтересовалась, куда я направляюсь.

Я сказал, несмотря, конечно, на протесты Веры. Не придумал ничего более разумного и безопасного. Жаль.

Она настояла, что проводит нас до автобусной станции, потом неожиданно купила себе билет, что заставило Веру надуться. Она в течение нескольких секунд обдумывала ситуацию, потом согласилась взять Марию с собой.

Мы сели на пригородный автобус, который доставил нас к остановке, где мы пересели на одну из этих «русских гор», пересекавших Мату-Гросу всего за полтора дня.

Когда я предположил, что было бы гораздо быстрее и комфортабельнее воспользоваться самолетом, а не тащиться по дороге длиной более тысячи миль, которая, насколько я знал, выжжена в джунглях напалмом, Вера просто сказала «нет» и не захотела обсуждать этот вопрос. Поэтому теперь я тупо пялился в треклятые заросли и курил сигареты — одну за другой.

Я даже был немного рад, что Мария поехала с нами. Все же я чувствовал ответственность, потому что привез ее в Бразилию и стал одной из причин перенесенных ею здесь страданий. Не хотел, чтобы она решила, что я ее бросил. А еще меня несколько тревожило быстрое изменение моего отношения к ней. Беспокоила смена симпатии злостью по почти запланированному графику. Она, к счастью или несчастью, демонстрировала аналогичное цикличное поведение, но наши циклы редко совпадали. Об этом я думал то с обидой, то с благодарностью. Не был уверен в том, что хочу влюбляться в нее, чувствовал, что это происходит, и был зол на себя за неуверенность.

Несколько раз мы останавливались, чтобы перекусить и удовлетворить основные человеческие потребности. Те места, в которых мы останавливались или мимо которых просто проезжали, представляли собой материал для диссертации на тему о быстром продвижении данной цивилизации от ветхих жилищ к истинно примитивным. После первых нескольких сотен миль я редко замечал пиломатериалы. Стволы деревьев с обрубленными ветками поддерживали крыши из гофрированных листов стали или из соломы. Возле домов стояли джипы, ослы и пикапы. Пустая бочка из-под нефти, судя по всему, тоже являлась предметом мебели. Основным стилем одежды были шорты цвета хаки с майкой или без, башмаки или сандалии на босу ногу. Дети бегали голыми или кое-как одетыми, при виде нас появлялись улыбки на серых от грязи личиках. На крышах домов и перилах сидели яркие тропические птицы.

На последних станциях я стал замечать все больше темнокожих индейцев. Насколько я знал, в джунглях постоянно обнаруживались неведомые прежде племена, имена для которых было все труднее придумывать. Некоторое время назад, во время строительства дороги на севере страны, рабочие наткнулись на такое безвестное племя, чей язык не понимали даже соседние племена. Его нарекли «индейцами к западу от дороги» и стали использовать в зависимости от обстоятельств.

Ближе к ночи мы остановились на одной из станций, и водитель сообщил, что у нас есть час на то, чтобы поесть и привести себя в порядок. Он указал на длинное низкое здание справа от нас.

Войдя, мы увидели земляной пол, столы как для пикника, скамьи и грубый прилавок. Из дверного проема за прилавком доносились запахи пищи. Везде летали и сидели мухи, и я изо всех сил постарался не думать о том, что происходит на кухне. И непрерывно повторял себе, что совсем не голоден.

Это было не так. Нам подали мясную похлебку с ужасно аппетитным запахом. Я воздержался от разглядывания самой миски и ее содержимого, просто жадно проглотил пищу. К счастью, нашлось пиво в бутылках, чтобы запить варево. Прислуга отличалась мерзкой привычкой с грохотом бросать порожнюю тару в стоявший в углу упаковочный ящик.

Через полтора часа водитель заявил, что час истек, и я было привстал. Вера положила ладонь мне на руку и попросила подождать. Она оставила нас и подошла к водителю. Я не слышал, о чем они говорили.

— Что происходит? — спросила Мария.

Я пожал плечами. Остальные пассажиры выходили из харчевни и садились в автобус.

— Не знаю, — сказал я, — но полагаю, что ты, как и я, догадываешься, чем это может быть вызвано.

— Он где-то поблизости?

— Скорее всего.

Вера вернулась к нашему столику.

— Придется подождать здесь, — сказала она.

— Чего именно?

— Я должна передать сообщение.

— Эмилю?

— Может быть.

— Сколько времени на это понадобится?

— Не могу сказать.

— Даже приблизительно?

— Несколько часов, — сказала она. — Вероятно, вам придется провести здесь ночь. Эти люди позаботятся о вас. — Ее жест был всеобъемлющим. — Если понадобится, покажут, где вы сможете спать.

Я кивнул.

— Далеко отсюда? — поинтересовалась Мария.

Вера улыбнулась:

— Не могу сказать. Должна спешить.

Она развернулась и ушла.

Я заказал кофе, мою просьбу выполнили, принесли большую жестяную кружку. Кофе, следует признать, оказался превосходным.

— Как думаешь, это поможет нам найти тех, кого мы ищем? — спросила Мария.

— Да.

Я услышал рев двигателя. Автобус тронулся с места и покатился по дороге.

— Я, — коснулась она моей руки, — хочу извиниться за то, что последнее время вела себя не лучшим образом.

— Все в порядке. Забудь.

— Сердишься на меня?

— Немного. Об этом тоже забудь.

— Обещаю, что больше не буду себя так вести.

— Хорошо.

— Как ты нашел женщину, которая нас сюда привезла?

— Никак. Она меня нашла.

— О?

— Да, помогла статья старины Уолтера. Вера узнала меня по фотографии. Говорит, искала по галереям и музеям несколько дней. В статье упоминалось, что я торгую произведениями искусства.

— Значит, в некотором смысле статья нам помогла?

— Может быть. А может, и нет. Увидим.

— Но ты же согласился с ней поехать.

— Заплатил за билет и хочу досмотреть шоу до конца.

Мы пристально посмотрели друг на друга, потом, очевидно, почувствовали смущение, потому что одновременно отвели глаза.

— Я бы тоже выпила кофе, — сказала она.

Я заказал ей кружку, и некоторое время мы потягивали напиток молча.