– Прости, – прошептала Али, убирая руку. – Он все еще такой чувствительный?

Бо взяла Али за запястье и положила ее руку обратно к себе на живот. – Ты про что?

– Про шрам.

– Откуда ты… а, тогда утром в раздевалке. – В первый момент Бо охватило нежелание говорить на эту тему. Она так старалась, чтобы прошлое оставалось в прошлом, не влияя на ее настоящее. Когда она спала с женщинами – даже, если она все-таки успевала при этом раздеться – ее чаще всего не расспрашивали про шрамы, ну или специально не хотели слышать про то, откуда они взялись. В тех случаях, когда Бо все же что-то объясняла, она не говорила всей правды. Но сейчас, все было не так, как обычно. Она не собиралась заниматься сексом с какой-то очередной незнакомкой. Тут, собственно, дело было даже не в сексе.

Она лежала в темноте, обнимая Али, и их разделяло лишь тонкое покрывало и ее секреты, накопленные за десять лет. Может, ей захотелось ответить, потому что Али только что рассказала ей про Сэмми, или потому, что рано или поздно секреты, слишком тяжело все время держать в себе. Быть может, ей просто захотелось, чтобы Али узнала хотя бы чуточку правды о ней. До конца Бо так не поняла.

– Знаешь, так странно. Он не то, что бы болит, но иногда, если кто-то дотрагивается определенным образом, или я сама задену защитным костюмом, у меня живот скручивается.

– Это гиперестезия. – Али не шевелила рукой. – А вот так нормально, когда не двигаю?

Бо прижала руку Али к своему животу. – Так хорошо, мне нравится чувствовать твою руку.

– Как давно это у тебя? В конечном итоге, шрам должен потерять чувствительность. – Не услышав от Бо ответа, Али извинилась: – Прости, не хотела лезть в душу.

– Знаешь, а я надеялась, что мы узнаем друг друга чуть-чуть получше, – сказала Бо.

Али тихо фыркнула и прижалась щекой к ее плечу.

– Ты опять в своем репертуаре, – сказала она,

– Тебе кажется, будто все, что я говорю, сказано с расчетом, но это не так, – прошептала Бо. Она водила пальцами вверх и вниз по гладкой руке Али. Ее плечо чувствовало тепло от головы, прильнувшей к ней женщины. Бо вдыхала легкий аромат Али, вбирала в себя весь ее неповторимый запах. Она никогда не задерживалась с женщиной в постели. В постели она лишь занималась сексом, а после секса уже спала одна. Но сейчас, ей ничего так не хотелось, как просто обнимать Али всю ночь и все утро, пока это только будет возможно. Еще Бо поняла, что ей хочется заняться с Али любовью, и от этой мысли у нее напряглись мышцы живота. Она передвинула ноги, чтобы ослабить напряжение, пульсировавшее у нее между ног.

– Что это было? – спросила Али, описывая ладонью круги по животу Бо. – У тебя живот стал твердый, как доска.

– Ты это не специально, – глухо сказала Бо.

– Тебе больно?

– Боже, нет, совсем наоборот! – сказала Бо, сжав челюсти.

– Ах, вот оно что. – Али перестала двигать рукой. У нее не было привычки дразнить, к тому же сейчас у нее просто не было сил продолжать. – Так ты расскажешь мне, откуда у тебя шрамы?

Бо решила сменить тему, чтобы ее не хватил удар от возбуждения. – Это было давно, лет десять назад.

– Так давно? Ты, наверняка, еще была подростком. В тебя кто-то стрелял?

– Стрелял? – Бо покачала головой. – С чего ты взяла?

– Включи свет, – попросила Али.

– Ты уверена? У тебя же голова…

– Не волнуйся, жить буду. – Али слегка сжала Бо. – Давай, включай.

Включив светильник, Бо прижала ладонь к щеке Али и повернула ее лицо так, чтобы видеть ее глаза.

– Что ты хочешь сказать?

– Такие разрезы, как у тебя на животе, почти всегда делают лишь в случае крайней необходимости. Когда приходится действовать очень и очень быстро. Обычно, это требуется при огнестрельном или колотом ранении. Мне невыносимо думать, что кто-то мог нанести тебе такую рану.

– Все было не так. – Бо не смогла выдержать немигающий взгляд черных глаз Али и отвела глаза. Ей хотелось рассказать Али все, но очень осторожно. Бо не хотела, чтобы ее жалели и, тем более, искали для нее оправданий. В то же время, отгородиться наглухо от Али она тоже не могла. Бо вытащила футболку из джинсов и потянула руку Али к своему голому телу, прижав ее к выпуклому шраму на животе. Тепло от руки Али пронзило ее, и у Бо перехватило дыхание.

– Расскажи мне, как все было, – попросила Али, словно догадавшись, что Бо нужно разрешение.

– Я училась в старшем классе в школе. Меня толкнули локтем на баскетболе, и у меня разорвалась селезенка.

Али напряглась. – И тебе удалили селезенку?

– Угу.

– Вообще нужно очень постараться, чтобы прямая травма привела к разрыву нормальной селезенки, – заметила Али, стараясь говорить нейтральным тоном.

Бо должна была догадаться, что Али не проведешь. В конце концов, она же была хирургом-травматологом.

– У меня была ненормальная селезенка. Она была увеличена. Намного.

– Эй, посмотри на меня.

В глазах Бо бушевала буря, по этому взгляду было видно, что ее раздирали противоречия, и мучила боль.

Что бы ты сейчас мне ни сказала, я не стану думать о тебе по-другому, – сказала Али.

– Уверена? – со злостью покачала головой Бо. – Почти все люди в моей жизни после этого меняли свое мнение обо мне.

– Я же врач, Бо.

– Черт побери, да от этого еще только хуже!

Али улыбнулась. – Вообще-то, у меня есть предположения насчет того, что ты можешь мне рассказать. На самом деле существует не так много причин, которые могут вызвать такое увеличение селезенки у – кто там у нас? семнадцатилетняя девушка? – что ее разрывает от прямого удара. – Али внутренне содрогнулась: она знала, как велика была вероятность того, что Бо могла умереть от потери крови в результате такой травмы. Вдобавок, у нее должны были быть проблемы куда серьезнее. – Лейкемия? – спросила Али.

– Почти угадала. – Бо никому не говорила об этом. Бобби не знал, и никто в ее пожарной части тоже. Она бы не вынесла, если бы ее считали физически слабой или, хуже того, решили, что ее нужно беречь во время спасательных операций. Но Али она поверила. Ей не оставалось ничего другого, она должна была ей все рассказать. – Болезнь Ходжкина.

Али была готова к такому ответу, но, все же, рефлекторно распрямила пальцы, накрыв шрам Бо в порыве защитить хрупкие органы, скрытые под кожей. В уме Али быстро анализировала информацию, прикидывая варианты. За эти десять лет, болезнь должна была только прогрессировать. Али даже слегка затошнило от этой мысли, и она запретила себе представлять Бо серьезно больной. Бо должна знать, что она видит в ней ее силу, а не болезнь, ей это было необходимо.

– Как так вышло, что ты все-таки играла в баскетбол?