у него каприза идти на край света. Есть каприз прогуляться обратно к людям. Будет ли на краю света выход — вот в чем вопрос!

Он решился: терять-то особо нечего, окромя своих цепей. А и цепей нет. Даже их не потеряешь. Он пробежал несколько условных метров до лодки. Аки посуху — легко так касаясь душою поверхности воды.

— Залезай! — подзуживали русалки. — Будет весело!

Этого он и боялся: весело не надо бы. Знаем мы ваше весело.

На лодке накрывали на стол матросы. Они шустро бегали туда-сюда, выкатывая бочки с вином, вяленой рыбой, икрой, вытаскивая огромные буханки хлеба, расставляя бокалы и тарелки. На их загорелых телах красовались тельняшки, поражавшие белизной полосок, голубые штанишки, закатанные до колен. На головах — голубые шапочки с красными помпонами, на ногах — деревянные ботинки с красными носочками. Он аж залюбовался! «Расслабляться нельзя!» — скомандовал он себе. Иначе сожрут и не подавятся. Нет у него костей, мяса, кожи, а все равно сожрут, не побрезгуют.

Лодка легко скользила вперед. Позади осталась пустыня, стражники на выходе, павлины и птички из цветных пузырей. Теперь вокруг царило лишь море и вечное солнце, пустившееся в дорогу вместе с ним. Но оно уже не опаляло его, а только ласково грело, поблескивая лучами на поверхности воды. «Выход. Надо искать выход, — подумалось ему. — Вполне может возникнуть на краю света: шагнешь с края, а там, бах! — и другой мир, сотворенный нерукотворно. А как его еще без рук творить-то иначе, только нерукотворно».

***

Они долго звонили, но дверь никто не открывал.

— Обещала быть дома, — проворчал Мстиславович. — О, женщины, вам имя — вероломство!

Герман догадался, что коллега процитировал некое стихотворение, но уверен не был.

— Наверное, надо ей на мобильный позвонить, — предложил он. — Вдруг просто за хлебом вышла. Подождем, если скоро вернется.

— И правда! — Мстиславович набрал номер. — Хорошо бы ты не ошибся, а то получается зря проехались.

Неожиданно из-за двери послышался голос Стаса Михайлова. Он выводил что-то похожее на «в моей душе есть только ты, любовь моя и боль моя». Душевно так выводил и довольно внятно.

— Странно, — ярославец нахмурился, — попробуем еще разок.

Он дал отбой и набрал номер снова. Пока номер набирался, Стас молчал. А потом завел свою шарманку по второму разу. Мстиславович словно решил извести покорителя женских сердец и опять нажал на красную кнопку. Затем опять нажал на номер телефона Матильды. Стас, как заведенный, пропел «в моей душе есть только ты».

— Телефон дома забыла, — предположил очевидное Герман.

— Хорошо если так. Нам бы поточнее, — коллега позвонил в соседнюю дверь.

— Кто там? — раздался старческий голос.

— Полиция! — рявкнул Мстиславович и сунул удостоверение к глазку.

Дверь открылась.

— Чего надо? — дедок не спешил впускать служителей закона в квартиру.

— Убийство расследуем, — сразу приступил к делу житель Ярославля. — Соседку вашу давно видели? Что-то она дверь не открывает и на телефон не отвечает, хотя обещала ждать нас дома.

— Матильда? — Дедуля распахнул наконец дверь. — Вроде сегодня никуда не выходила. Она вечно дверью как шарахнет, у меня чуть не штукатурка сыпется. — Он почесал в затылке. — Знаете чего, лезьте через балкон. У нас балкон общий, перегородку сломали, когда она стеклить собиралась. А потом деньги у нее закончились. Мне-то чего: сама ломала, сама пусть и ставит заново. Мы особо друг другу не мешаем. У меня там старый холодильник стоит — сын привез, когда новый купил. Вы его отодвиньте и загляните к ней. Если балкон заперла, не обессудьте.

Детективы переглянулись и кивнули деду. Тот с готовностью повел их к балкону.

В соседней квартире стояла тишина. Мстиславович на правах местного прошел в комнату первым. Небольшое помещение вело в коридорчик, на полу которого явно кто-то лежал. И Герман даже догадывался кто.

— Матильду убили, — констатировал Мстиславович, заглянув в коридор, — судя по всему, ножом, как хозяина магазина. Вызываю полицию.

— Нам бы отсюда уйти, — предложил Герман, намекая на не совсем юридически правильное попадание в квартиру.

— Скажем правду. Дед нас все равно заложит. Ничего страшного.

Оставшихся в живых работников магазина распорядились срочно привезти в отделение: чем мотаться по городу, вылавливая их по одному, проще было задать им несколько вопросов в одном месте и почти в одно время. Заодно с братом и сестрой Матильды привезли мужа сестры, который являлся ее единственным алиби на момент убийства хозяина магазина. Допрашивать доставленных в отделение родственников Герман и Всеволод Мстиславович отправились в разные комнаты. А сестриного мужа пока оставили коротать время в приемной. Выглядели все напуганными и виноватыми.

Вечером на совещании подвели итоги. Во-первых, выяснилось, что оба убийства, скорее всего, были совершены одним и тем же ножом. Нападавшего убитые знали, так как хозяин магазина его впустил через служебное помещение, которое обычно стояло запертым. А Матильда убийце открыла дверь в квартиру. Затем, видимо, оба повернулись к убийце спиной, что тоже указывает на то, что его знали и не опасались. Удар ножом был нанесен один в область шеи. При такого рода ранении смертельный исход неизбежен, особенно в случае отсутствия мгновенной помощи со стороны медиков. Во-вторых, родственники Матильды свою причастность к убийствам, конечно, отрицали. Перемену в настроении по отношению к хозяину магазина, произошедшую непосредственно перед его гибелью, оправдывали тем, что тот сам резко изменился.

— Говорят, совсем сошел с ума на почве увлечения историей, — докладывал Герман. — Альберт регулярно посещал заседания книжного клуба. В итоге начал тратить большие деньги на дорогие, антикварные книги о сотворении мира. Кстати, именно по этой причине не смог продлить лицензию на алкоголь. Постоянно говорил о теориях, которые они в клубе обсуждали. В последнее время встречи любителей истории участились. К тому же в соцсети клуб создал свою закрытую страничку, на которую привлекал единомышленников. У них там что-то вроде секты образовалось.

— А в чем их теория так отличается от классических? — подал кто-то голос.

— Родня Матильды толком сказать не может. Весьма приблизительно она сводится к тому, что людей создали в какой-то пустыне, откуда в наш мир до сих пор приходят некие сущности. Короче, бред полный.

— Надо бы клуб любителей литературы и истории прощупать, — Мстиславович поднялся со стула и оглядел собравшихся. — Не хватало нам тут только секты! Списочек членов клуба у нас есть?

— Туда многие захаживали время от времени. Но основные организаторы зафиксированы у руководства библиотеки в документах. Они там оформляли какие-то бумаги для отчетности. Их трое: председатель клуба, его заместитель и секретарь, — отрапортовал сотрудник, посетивший днем библиотеку.

Решили повесткой книголюбов не вызывать: пока оформишь все необходимые для этого