— Союзник.

Сидя за рулем «Крайслера», Дженнифер потягивала из пластикового стаканчика фраппачино «Старбакс» — кофе с колотым льдом. Окно с ее стороны было опущено, двигатель негромко урчал. На пассажирском сиденье расположился Ло Манто. Он читал спортивный раздел итальянской газеты, поставив стаканчик с горячим кофе на приборный щиток. День обещал быть жарким и душным, но сейчас, ранним утром, воздух был прохладным и свежим. Витрины были еще закрыты металлическими ставнями, и лишь несколько лавочников поливали из шлангов тротуар перед своими магазинами, сосредоточенно наблюдая за тем, как грязь и мусор, крутясь в потоке воды, пропадают в полукруглых канализационных решетках.

— О чем вы говорили с Фернандесом после того, как я ушла? — спросила Дженнифер, ставя стаканчик с кофе в углубление под радио. — И не увиливай от ответа. Я хочу знать правду, пусть даже горькую. Я думаю, что после вчерашнего я это заслужила.

Ло Манто отложил газету и взял кофе. Сделав несколько глотков, он снова поставил стаканчик на приборную доску и повернулся к Дженнифер.

— Он пытался решить, годишься ли ты для этого задания или нет, и поэтому анализировал твои сильные и слабые стороны.

— И каков вывод? Подхожу я или нет?

— Ты же здесь, — развел руками Ло Манто, — и по–прежнему в игре, а все остальное не имеет значения. По крайней мере сейчас.

— Отправляясь на задание — на любое задание, — полицейский должен быть совершенно уверен в своем напарнике, — пояснила Дженнифер. — Поэтому мне нужно знать, хочешь ли ты, чтобы я находилась в эти дни рядом с тобой, или попытаешься сбыть меня с рук при первой же возможности.

— Мне в данной ситуации нужен только я сам, и дело вовсе не в том, считаю я тебя хорошим копом или нет. Просто это дело касается только меня, и мне не хочется, чтобы пострадал кто–то еще. Это моя война. В Неаполе я веду ее каждый день и привык делать это один.

— Фернандес больше не предлагал подключить вместо меня двух этих клоунов из убойного отдела — Джейкобса и Риверу?

— Их кандидатуры даже не обсуждались, — мотнул головой Ло Манто. — Предложи он мне в напарники самого Франка Серпицио, если бы тому надоело сидеть на пенсии, я бы и то отказался. Говорю же тебе, я привык работать в одиночку, и тут ни при чем конкретные люди — ты или кто–то другой.

— Но он отказал тебе? — спросила Дженнифер, повысив голос, чтобы перекричать шум проехавшего мимо автобуса.

— Он сказал: «Либо — напарник, либо — обратный билет до Неаполя», — сообщил Ло Манто. — Но уехать домой я пока не могу.

— Значит, мы обречены работать вместе, — подвела итог. Дженнифер, — как бы противно ни было нам обоим.

— Ты мне вовсе не противна, — возразил Ло Манто, глядя на ее лицо без малейших признаков косметики, светлые глаза и красиво очерченные губы, готовые в любой момент либо улыбнуться, либо гневно сжаться в узкую полоску. — Даже наоборот, особенно после вчерашней передряги. Тем более я не хочу, чтобы ты пострадала из–за моих проблем, которые не имеют к тебе никакого отношения. Теперь уже речь не идет о том, чтобы «нянчиться с копом–макаронником». Предстоит схватка с преступной «семьей».

Дженнифер глубоко вздохнула и посмотрела в открытое окно.

— Когда начнем? — спросила она, посмотрев на Ло Манто.

Итальянец указал на маленький цветочный магазин, втиснувшийся между солярием и баром.

— Сразу же после того, как цветочник откроет свою лавку, — ответил он.

* * *

Остановившись с центре магазина, Дженнифер наклонилась, чтобы понюхать гардению, росшую в цветочном горшке. Мужчина за прилавком оторвался от кипы бумаг, поглядел на раннюю посетительницу поверх очков и улыбнулся.

— Могу я вам чем–то помочь? — спросил он.

— Я только что привезла домой из больницы старую тетушку, — принялась фантазировать Дженнифер. — Она очень любит цветы, вот я и ищу что–нибудь, чтобы порадовать старушку.

— Она ходячая или прикована к постели? — уточнил продавец.

— А разве это имеет значение? — удивилась Дженнифер. — Ведь речь идет всего лишь о цветке.

— Не скажите! За цветком нужно ухаживать: поливать, подкармливать, — тоном школьного учителя начал рассказывать мужчина. — Если ваша тетя не в состоянии это делать, то и растение ей покупать не имеет смысла. Все равно оно очень скоро погибнет.

Дженнифер отошла от гардении и приблизилась к прилавку. Мужчина снял очки и отодвинул в сторону бумаги. Он был высок и крепко сложен, с густыми каштановыми волосами, небольшим шрамом под нижней губой и белоснежными, словно только что покрашенная стена, зубами.

— В таком случае я возьму дюжину роз, — сказала Дженнифер. — Желтых, если можно. Пусть в квартире будет хоть что–то, что умрет раньше моей тетушки.

— Вот теперь вы размышляете здраво, — проговорил мужчина, и его тонкие усики искривились в улыбке.

— Едва ли, — вздохнула Дженнифер, — поскольку тогда я купила бы цветок в горшке. Он нанес бы меньший урон моей кредитной карточке.

— На родственниках нельзя экономить, мисс, — заметил продавец.

— Можно, — отрезала Дженнифер. — Если это моя тетя.

Мужчина вышел из–за прилавка и, слегка прихрамывая, подошел к стеклянному ящику с охлажденным воздухом, в котором хранились свежие цветы.

— Я выберу для вас лучшие, — сказал он, — такие красивые, что при взгляде на них улыбка появится даже на самом грустном лице.

Дженнифер оперлась локтями о прилавок и оглядела магазин.

— Вы работаете здесь один? — спросила она, глядя, как продавец сдвинул в сторону стеклянную дверь и вынул из шкафа большое пластиковое ведро с нерас–пустившимися желтыми розами. Услышав вопрос, он на секунду замер, повернулся к ней и спросил внезапно затвердевшим голосом:

— А это имеет значение?

— Да нет, — невинным тоном ответила Дженнифер, чувствуя, как напрягся продавец. — Я просто так спросила, для поддержания беседы. Не надо меня за это убивать, хорошо?

— Если вам хочется поговорить, мы можем обсудить погоду. Для двухминутной беседы эта тема подойдет как нельзя лучше.

— Могу я заказать доставку этих цветов? — осведомилась Дженнифер. — Моя тетя живет недалеко, всего в нескольких кварталах отсюда.

— Если вашу тетю, как вы говорите, только что привезли домой из больницы, возможно, она была бы рада увидеть и ваше милое личико вместе с этими цветами? — предположил мужчина, возвращаясь к при–лавку с дюжиной желтых роз, длинные стебли которых покоились на сгибе его правой руки.

— Сегодня я выхожу на новую работу, — сказала Дженнифер, — и не хотела бы опаздывать в первый же день. Тетя всю свою жизнь делала карьеру, она поймет.

Мужчина кивнул и положил цветы на прилавок. Затем он достал из–под прилавка рулон прозрачного упаковочного целлофана, ножницы и положил их рядом.