С губ Люси то и дело срывались тихие стоны, и она старалась прижаться к Николасу покрепче; ей хотелось, чтобы он был еще ближе к ней. Наконец он отодвинулся, чтобы раздеться, и Люси тоже стала срывать с себя одежду. Минуту спустя, обнаженная, она с восторгом приняла его. Она едва не задохнулась, когда он вошел в нее, — ощущение было восхитительным… и оно не походило на то, что ей доводилось испытывать в постели с мужем.

Люси крепко прижалась к виконту, и он страстно поцеловал ее в губы. Когда же он продвинулся поглубже, она громко застонала, а затем, уловив ритм его движений, стала раз за разом устремляться ему навстречу. Иногда она двигалась немного быстрее, чем он, и Николас, с улыбкой целуя ее, шептал:

— Люси, не надо торопиться.

Но в какой-то момент он сам ускорил движение и унес ее на волнах страсти в такие выси, о которых она даже и не подозревала. Ни слова, ни стоны и крики не могли передать всю силу ее чувств, ее радость и блаженство.

Еще никогда Люси не чувствовала себя так близко к другому человеку и не испытывала такого наслаждения, никогда не ощущала такой полноты жизни. Ей казалось, что она парит где-то в заоблачных высотах, парит, познавая райское блаженство.

Наконец она громко вскрикнула и, содрогнувшись, затихла. Николас обнял ее еще крепче и снова поцеловал в губы. Лежа в его объятиях, она с удивлением думала о пережитых ею чудесных мгновениях — прежде ей даже в голову не приходило, что близость с мужчиной может быть такой прекрасной.

Потом они лежали рядом, и Люси, положив голову ему на грудь, чуть влажную от пота, прислушивалась к биению сердца. В какой-то момент она немного приподняла голову и, заглянув в глаза Николаса, увидела в них нежность — он словно ласкал ее взглядом. Внезапно он улыбнулся ей, и она улыбнулась ему в ответ.

«Какой он замечательный, — подумала Люси. — Не то что Стэнли…»

Вспомнив о муже и об отношениях с ним, Люси на мгновение нахмурилась. Увы, Стэнли был неспособен любить собственную жену. Разумеется, она и прежде подозревала, что в ее браке не все в порядке. Однако она не предполагала, что существуют мужчины, способные доставить женщине такое наслаждение, какое ей доставил тот, кто лежал сейчас с ней рядом. И конечно же, она поблагодарит Николаса за это — поблагодарит, когда сможет произнести хоть какие-нибудь слова. Потому что в данный момент она могла только прижиматься щекой к его груди и слушать, как постепенно замедляется биение его сердца.

Тут он взглянул на нее и прошептал:

— Нет сожалений, милая Люси?

— Никаких, — ответила она с улыбкой. — Да, ни малейших.

Николас тоже улыбнулся и в очередной раз поцеловал ее.

А потом тела их вновь слились воедино, и они снова вознеслись к вершинам блаженства…

После этого она задремала, а когда открыла глаза, невероятно удивилась. Почему она чувствует себя такой счастливой? Это было совсем непривычное для нее чувство.

Люси улыбнулась, даже не отдавая себе отчета в том, что произошло. А затем вдруг все вспомнила.

— Мне нравится смотреть, как ты улыбаешься, — сказал Николас.

Уже одетый, он сидел в кожаном кресле недалеко от дивана. Люси немного покраснела, но продолжала улыбаться. Так приятно было иметь повод для улыбки… Внезапно она обнаружила, что Николас накрыл ее красивым ярким шелком. Попробовав шелк на ощупь, она сказала:

— Он необыкновенно приятный.

— Это сари, — объяснил Николас. — В Индии женщины носят это вместо платья. Заворачиваются в него…

— Совсем без пуговиц, — заметила Люси. — Это, наверное, очень удобно.

Неожиданная мысль отвлекла ее. Взглянув в окно, она спросила:

— Сколько сейчас времени?

— Уже первый час ночи.

— Я должна ехать домой. — Люси села, прижимая к груди шелк. — Мои соседи… они и так сплетничают обо мне.

— Сплетничают? — Николас нахмурился. — Но при любом выезде в свет вы будете возвращаться не раньше, моя дорогая Люси. Не позволяйте им терроризировать вас.

Люси подумала о миссис Броди, вечно сующей нос в чужие дела, и о своей вредной кузине Вильгельмине. Потом вдруг рассмеялась и сказала:

— Хорошо, не позволю. Но все равно мне пора домой.

Она быстро оделась — вернее, так быстро, как позволяло ей чудесное ощущение усталости. О, это было замечательное ощущение, и совершенно новое для нее. Разумеется, оно не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытывала в прошлом.

Николас помог ей застегнуть пуговицы на платье, а затем, после того как она отказалась пройти в его спальню, чтобы привести себя в порядок, принес ей щетку для волос и маленькое зеркальце. К счастью, волосы у нее теперь были довольно короткие, и ей без труда удалось справиться с ними.

Потом виконт накинул ей на плечи шаль, и она направилась к двери. Люси безумно не хотелось покидать Николаса, но она понимала, что должна уйти.

Остановившись у самой двери, она обернулась и окинула взглядом комнату, словно пытаясь навсегда сохранить в памяти все, что тут произошло. Шедший следом за ней Николас наклонился и прошептал ей на ухо:

— Это было в первый раз, но не в последний.

Она молча улыбнулась ему в ответ, и они, миновав коридор, а затем холл, вышли к экипажу.

Уже в карете виконт обнял ее за плечи, она крепко прижалась к нему, наслаждаясь его близостью. Оба молчали, но им не требовались слова, в эти мгновения они и без слов прекрасно понимали друг друга.

Когда экипаж, подъезжая к ее дому, замедлил движение, Люси тяжело вздохнула. «Нам предстоит еще много страстных ночей, или он действительно таков, какова его репутация?» — подумала она неожиданно.

Однако Люси была уверена, что в любом случае никогда не пожалеет о случившемся и никогда не забудет этот вечер. Теперь она чувствовала себя совершенно другим человеком — уверенной в себе женщиной, — и она знала, что это чувство останется с ней навсегда.

Наконец экипаж остановился перед ее домом, и Люси, выглянув наружу, в ужасе вскрикнула — она увидела, что ее парадная дверь сорвана с петель.

— Николас, посмотри! — закричала Люси. Выскочив из кареты, она бросилась в дом.

— Люси, подожди! — раздался крик виконта, но она не остановилась.

Что же случилось? Что здесь произошло? Держась рукой за стену, Люси в темноте добралась до столовой. Остановившись в дверях, она подождала, когда глаза привыкнут к слабому свету, проникавшему сквозь незанавешенные окна. С замиранием сердца она ожидала, что увидит абсолютно пустую комнату. «Наверное, кредиторы в конце концов забрали и гарнитур», — решила она.

Однако Люси ошиблась. Перед ней были перевернутые стулья и сдвинутый с места стол — как будто в комнате что-то искали.