Я села на диван и включила телевизор. Как назло, потянуло в сон. В последнее время стала замечать, что под телепередачи очень сладко спится. Особенно под рекламные ролики. Что это? Приближение старости или усталость от слишком активного отдыха? С трудом разлепив глаза, я тупо уставилась на экран, где кривлялась молодая девица «в баранине». Овчинный полушубочек казался слишком кургузым и неказистым, а сама девица, изображающая великое счастье от его приобретения, такой же глупой, как та несчастная овца, память о которой так безбожно изуродовали. Следом забили разноцветные красочные фонтаны, перекрашивая все, что можно, в яркие, насыщенные цвета. Оставалось только дожидаться следующего ролика – рекламы «Ваниша», который, по логике вещей, должен смыть без следа все это яркое безобразие. Но тут на городской аппарат позвонил Димка, облегченно чертыхнулся и велел проверить мобильный телефон. Я хлопнула себя по лбу, все-таки забыла поставить на зарядку! Надо, пожалуй, вообще сменить батарейку. Зарядки на два дня не хватает.

Выслушав ряд поучительных наставлений в отношении мер безопасности, муж неожиданно выказал желание вернуться домой. Не хуже рекламной дивы, пару минут назад являвшей с экрана телевизора образец женщины, достигшей предела своих мечтаний, я выразила искренний восторг и желание немедленно сползать в универсам (после несчетного количества магазинов ноги уже не слушаются) и что-нибудь прикупить к ужину. Димка меня пожалел. Боюсь, не от всей души. Велел отлеживаться и укоризненно пожелал спокойной ночи. Я было хотела признаться ему в любви, но вовремя осеклась. После таких признаний муж запросто может снести все преграды и вернуться домой в любое время ночи. Пусть уж остается слегка обиженным. Непорядочно, а что делать? Сонное состояние пропало сразу же после того, как выключила телевизор. А после зеленого чая, который запила кофе, вообще наступил пик активности. Предстоящая операция уже не казалась аферой. Я начала усиленно продумывать ее детали, удачно совмещая умственную деятельность с физической домашней работой. Через пару минут выяснилось, что подруга тоже не дремала. Влетев ко мне с махровым полотенцем на голове, продемонстрировала металлическую табличку с изображенным на ней номером автомашины.

– Во! Привинчу впереди, когда будем заезжать на территорию больницы. А задний номер замажем грязью.

– Где достала?

– Ну не украла же. Подарок судьбы. А может быть, какого-нибудь угонщика. Дней пять рядом с моей «ракушкой» валялась. Денька на нее надула, а я подумала, подумала и взяла. Еще приготовила резиновые перчатки, фонарик и полбутылки эфира.

– Какого эфира?

– Диэтилового, какого же еще.

– Это тот, который при операциях в качестве наркоза применяют?

– Темнота! Да сейчас полно лучших анестетиков с практически полным отсутствием токсичности.

– А эфир токсичен?

– Да еще как! Только не смотри на меня, как на орудие массового поражения! Я не собираюсь усыплять все отделение больницы. Это мой личный подарок охранникам, кровожадно дежурящим у постели Мишурика. Им к маскам не привыкать, примерят и эфирную. Не поможет, пустим в ход фонарик! Ир, мы не собираемся никого убивать. Мы спасатели. – Наташка на секунду озадачанно прервалась. – О блин! В детство впала. Прямо Чип и Дейл.

А эфир у меня лет пятнадцать без дела в бутылке пылился. Надеюсь, не совсем выветрился. В свое время им масляные пятна выводила. К твоему сведению, это прекрасный растворитель жиров. Ну, хватит болтовни! Я думаю, обойдемся без париков. И так есть чем голову прикрыть. А вот макияж сменить придется. Так что подумай над своей внешностью. И очки не забудь. Лучше всего, бабулины.

– Я в них ничего не вижу, они плюсовые.

– Ничего страшного! Будешь держать направление на мой голос. Ты не помнишь, зачем я к тебе пришла? Ах да! За кофе. Только что банку грохнула. А запах!.. Это тебе не диэтиловый эфир. Хочешь, зайди понюхай.

Наташка посмотрела на меня с надеждой. Довольно витиевато я отказалась. В том смысле, что и сама могу в любую минуту подобную же банку расколотить. Подруга нервничала не меньше меня. Вернее, больше. Я уже успела пройти подобную стадию. Спокойным, несколько нудноватым голосом заявила, что Арсений был прав, наше участием в этом деле носит сомнительный характер. И это только в судебных процессах по уголовным делам сомнения трактуются в пользу подсудимых. А нам господа бандиты навешают по полной программе. Им плевать, что мы без вины виноватые. И начала излагать ей доказательства в том плане, что другого выхода у нас нет. И не только потому, что необходимо спасать жизнь Мишури-ка. Заодно следует подумать и о своей. Когда больному не удастся больше притворяться, заинтересованные господа вытряхнут из него, загипсованного и забинтованного, все, в том числе и степень нашего участия в этой непонятной истории. Так или иначе, но мы заявились к нему в больницу, предварительно ее вычислив. К чему такое упорство? Инициатива в большинстве случаев наказуема. А тут еще тот факт, что у нас оказался пиджак Ми-шурика, но с пустыми карманами. И ведь именно от нас все ждут организации встречи с Майкой. Короче говоря, господа сопоставят все, что можно и в покое нас не оставят. Следует самим о себе позаботиться. А для этого нужны знания хотя бы основных обстоятельств дела. Попробуем вытряхнуть их, в смысле, расспросить о них Мишурика.

– Ир, а ведь у нас нет номера телефона Бороды! – встрепенулась Наташка. – В смысле, Арсения. Как же мы так лопухнулись? И свои номера не сообщили.

– Я думаю, это он в первую очередь лопухнулся. Резидент из него никудышный. Наши номера ему хорошо известны. Так же, как и наша порядочность и незамут-ненность. Пока ты путалась в собственной машине в поисках рулевого колеса, он очень долго открывал ворота – успел позвонить и все необходимое выяснил. Скорее всего, у Майки. Только она могла отозваться о нас с хорошей стороны, как о людях, которым в крайней ситуации, на безлюдье, можно доверять. Но не исключено, что ошибаюсь. Он мог звонить и не Майке. Тады ой! Жаль, что сама она так и не вышла на связь. Действуем вслепую, а что делать?

Наташка повертела в руках мою банку кофе и эхом отозвалась:

– Действуем вслепую, доверять нам можно не только в крайней ситуации. А еще найдется достаточное количество людей, которые… Ладно, это к делу не относится. Что за бледнолицая отрава у тебя в кувшине?

– Димкина суточная норма зеленого чая.

– Надо же! Жизнелюб Ефимов добровольно собрался лопнуть! Как думаешь, стоит оставить ему записку о вреде излишеств, или сам догадается? На одной из больничных коек своего отделения. Кстати, а не перевезти ли нам Мишурика в его больницу?

Я даже отступила. Если бы не мойка, отступила бы и дальше. И только намеревалась обругать подругу за бредовую идею, как она сама определила ее в качестве таковой.

– Перестань трястись! – строго заявила я, трясущимися руками отнимая у Наташки банку с кофе. – Давай-ка лучше сядем и продумаем весь план операции с самого начала. Я тут кое-что прикинула. Прецедент уже был.

Вспомни, как угнали из больницы каталку вместе с будущей графиней Дашковской-Келлер?![3]