— Раз-два-три, четыре-пять, вышел зайчик… ПОГУЛЯТЬ! — отчетливо произнес Жиган, глядя на меня.

Я надавил большими пальцами на кнопки. В коробочке раздался треск, розетка полыхнула синим. Одновременно раздался громкий щелчок и какое-то гудение со стороны компьютера. Свет погас, запахло горелым пластиком. Когда я обернулся, монитор был черным, летающая золотая рыбка исчезла. Гудение прекратилось.

Зато сразу стало заметно, что на улице уже поздний вечер: комната погрузилась в сумерки и тишину. Постепенно, как бы выдержав паузу от неуверенности, стали просачиваться звуки снаружи. У соседа сверху приглушенно шелестел душ. На улице лаяла собака. За стеной слева пытались укачать ребенка…

На меня нашло странное оцепенение. Вместе с выключившейся ячейкой комнаты я как будто выпал в другой мир из чего-то большого и залитого светом. Вернее, из чего-то, казавшегося большим до того, как я из него выпал. Словно в сияющем белизной туалете вдруг отклеилась и звонко упала на пол одна из кафельных плиток, обнажив темный квадратик сырой стены с причудливой трещиной. Я представил, как выглядит происходящее с улицы. Как погасло окно комнаты на огромной странице многоэтажки, где десятки других светящихся окошек продолжают складываться в непонятный, но явно жизнеутверждающий текст, который в этот миг потерял для меня всякую ценность, стал фальшивым из-за одной-единственной маленькой опечатки. Одновременно возникло чувство, что я уже был когда-то в точно такой ситуации, в такой же неожиданной темноте, с теми же звуками из-за стен, идущими словно из другого, очень далекого мира…

— По крайней мере не в этом доме, — нарушил тишину Жиган. — И не в соседнем. Обычно в таких случаях громко орут.

— Что с компом? — спросил я.

— Все, брякнулась Тинка. Вы ее только что сожгли.

— Но я… ты сам сказал…

— Все правильно. Иначе было никак. Он залез в нее по самые уши. Но зато по ушам и получил… По всем десяти. Камера и майк не в счет, они при таком броске напряжения дают только легонький щелчок и дохнут. Зато у «негритят» на выходе — эффект почище электрошока. Только я на них еще не поставил предохранители, вот Тинка и сгорела. Но судя по тому, что брякнулось не сразу, у этого гада тоже предохранителей не было.

— Так у него тоже сгорел комп?

— У него сгорели мозги.

Жиган приставил указательные пальцы к вискам: стандартное обозначение человека, который подключается к компьютеру напрямую.

— Комп ему через Сетку не забуришь, не те вольты. Но если он себе прямо в башку наше кино качал через нейрощуп… Да с усилителем — чтоб лучше слышать… Да без фильтров-предохранителей — чтоб быстрее бегать… Короче, мало не покажется. Если только это был обычный нукер, а не какая-нибудь нетварь.

Он встал, резким движением растопыренных пальцев откинул волосы назад, разрушая индейскую стоянку у себя на голове, и стал собирать вещи — быстро, но без суеты, как человек, привыкший менять жилище. И лишь у принтера он задержался дольше, чем требовалось для перечитывания эльбумной распечатки, лежавшей в лотке еще со вчерашнего дня. Неужели сейчас опять начнется ритуальное строительство волосяных вигвамов?

Словно читая мои мысли, Сергей почесал голову, а затем взялся за «лапоть». В темноте засветились фантомные клавиши.

— Хотите пиццы? — спросил он таким тоном, словно мы только что починили кулинарного робота, а не сожгли компьютер, пробки и чьи-то нервные окончания в придачу. В первый момент я даже подумал, что это очередное жаргонное выражение.

— Ты же собрался сматывать удочки?

— Точно. А знаете, что самое противное в чужих кредитных чипах? Номера и прочие данные стащить легко… — Сергей помахал у меня перед носом распечаткой. — …А реальную вещь купить сложно. Надо ведь называть адрес, куда эту вещь доставить. А свой домашний, сами понимаете, не в кайф светить. У электронных магазинов теперь службы безопасности такие, что если почекают хакера, то в органы грузить не будут. Сами любому выделенку порвут и монитор расквасят так, что никакой доктор потом не поможет.

— Ясно дело. Редкая пицца долетит до середины DNPR'а.

— Вот-вот. Зато сейчас самый удобный случай. Через час нас здесь не будет. Из компа хозяйки мой демон тоже вычистит лишние данные. Зато хоть поедим нормально перед отъездом. Ну, так какую вам?

Он уже набрал номер пиццерии и ждал ответа, держа светящийся «лапоть» левым плечом.

— Не знаю… Давай, что ли, самую простую, как ее… «Маргариту». Нет, подожди. Давай так: с немецкими колбасками и сыром «дор блю». Только чур без синтетики и геномодного шпината. И пусть майонеза побольше принесут.

Робот-полицейский подошел к решетке, за которой сидела пара симпатичных роботов-контрабандисток в блестящих мини. Одна из них тут же послала его подальше. Полицейский стал читать вслух правила въезда на Станцию Барбара. Затем он сообщил, что задержанные нарушили закон, поскольку каждая из них провезла в черепной коробке по пять килограммов запрещенных парфюмерных чипов с Венеры. Когда робот-полицейский закончил речь, его послала подальше вторая контрабандистка, добавив при этом, что у него нет доказательств. Робот-полицейский задумался.

— Скажите фараону, чтоб отпустил моих людей! — зычным голосом крикнул Моисей на всю пустыню и указал рукой в сторону.

Женщина с лицом профессиональной заложницы пискнула «Я погибла!», и рыдая, уронила свою красивую головку на стол. На столе перед рыдающей блондинкой мрачно поблескивала дюжина ножей самых разных форм и размеров.

Робот-полицейский со Станции Барбара, словно бы под действием этих угрожающих обстоятельств, начал ковырять здоровенным ключом в замке решетки. Роботы-контрабандистки подбадривали его неприличными намеками.

На этом месте Жиган снова полез копаться в телеприставке, и изображение погасло.

— Ножи-то откуда взялись? — спросил я. — Для «Семейного Экрана» уж больно кровожадно.

— Сейчас гляну…Так, «Ст. Барбара» на третьем… А-а, это была реклама лазерных точилок на двадцать втором. Там баба собирает по всему дому ножи, и все они оказываются тупые, вот она и перегружается.

«Слава богу, он не снял квартиру с кулинарным роботом или с супер-джакузи. Хакера, на два дня лишенного клавы, нельзя подпускать к бытовым приборам», — думал я, наблюдая, как мой молодой напарник перепрограммирует двухсотканальный телеклипер.

Просвещенцы в последние годы старались, чтобы такие непрактичные игрушки не появлялись в магазинах. Но не появиться совсем они не могли. Если на Западе телевизионная реклама развивалась постепенно, вместе со специальными жанрами вроде мини-сериалов, то на Россию она навалилась резко и неожиданно. И как следствие, породила разнообразные формы отторжения, среди которых было и особое интерактивное развлечение: одновременный просмотр нескольких фильмов путем постоянного переключения с канала на канал.