— Ты не должна колебаться, — сказал он, скрипя зубами. — Это тебе не мешок замороженной фасоли резать. Придется вонзать. Глубже.

Голова у Кэкстон на миг пошла кругом от его слов. Очень плотно зажав ланцет пальцами, она наклонилась и воткнула его глубоко в руку Аркли. Он вскрикнул от боли, но Лора не обращала внимания и принялась повторно вскрывать рану решительным режущим движением.

— Вот так? — уточнила она.

— Хватит, — ответил Аркли.

Он пошевелил рукой без пальцев, чтобы напрячь мускулы. Кровь быстро полилась из раны, скатываясь по коже.

— Банку давай, — велел он.

Кэкстон подставила ее под рану, чтобы собрать кровь. Здоровой рукой Аркли сжал руку, словно выдавливая зубную пасту из высохшего тюбика. Кровь хлынула из раны, густая и темная, венозная кровь цвета красного вина. Она плескалась и забрызгивала стенки банки по мере наполнения. Кровяной ободок взбирался по белой маркировке на боку. Две унции. Пять унций. Десять.

— Половина, — сказала Кэкстон подбадривающим, как она надеялась, тоном.

— Дери ее в душу мать! — взревел Аркли, сжимая и сдавливая руку.

Двенадцать унций, пятнадцать. Рана не закрывалась, поток не слабел. Кэкстон мысленно поблагодарила за это Бога. Должно быть, она рассекла крупный кровеносный сосуд. Неужели понадобится зашивать? Семнадцать унций. Двадцать.

— Хватит, — сказала она и убрала банку.

Кровь со звоном полилась в белый тазик. Отставив банку в сторону, Лора плотно перебинтовала руку Аркли, а потом зафиксировала повязку хирургическим пластырем. Красные точки практически мгновенно проявились на белой поверхности повязки.

— Наверное, я полоснула слишком глубоко, — произнесла она.

— Нечего сейчас об этом беспокоиться, — сказал Аркли.

Он прижал повязку пальцами здоровой руки.

— Покорми ее. Чтоб был эффект, кровь должна быть теплой.

«Она должна быть теплой, свежей, человеческой», — подумала Кэкстон.

Как бы сильно вампиры ни пугали животных, на них они никогда не нападали. Кроме того, кровь должна была быть свежей: когда она сворачивалась, они не могли нормально переварить ее. Лора быстро двинулась к гробу. Малверн пыталась поднять голову. Держа руки на уровне горла, она тянула их, не в состоянии схватить банку. Кэкстон не хотела приближаться слишком близко к ее зубастым челюстям. Впрочем, по-другому было не справиться. Слегка трясущимися руками Кэкстон наклонила банку над раскрытым ртом Малверн. Кровь полилась на серый сморщенный язык вампирши.

Эффект был мгновенным и потрясающим. Тело Малверн начало трястись, потом белый дымок поднялся от рваной ночной рубашки, язычки его просачивались из подмышек, тянулись к ободранной голове. Наполовину обнаженный череп мгновенно стал зарастать кожей, старый сухой кожный покров принялся наползать на голую кость. Единственный глаз Малверн влажно блеснул и принялся раздуваться. Руки протянулись к банке и вырвали ее из рук Кэкстон.

Лора сделала шаг назад. Она с отвращением следила, как Малверн вылизывает содержимое высунутым языком. Костлявые руки заметно пополнели, выступающие костяшки и вены сгладились, когда новая мышечная масса принялась расти под кожей.

Малверн издала стон удовольствия. Она откинула банку, теперь безупречно чистую, и та перекатилась через ее плечо. Руки поднялись в воздухе, словно в знак благодарности. До этого она выглядела как гора костей, обернутых слишком большой кожаной оболочкой. Пока Кэкстон смотрела на нее, разрушительное время словно шло вспять, и теперь вампирша выглядела так, словно была похоронена всего лишь несколько месяцев назад.

— Давай, — скомандовал Аркли, — призывай его.

Медленно, со скрипом, Малверн села в гробу, подпирая себя руками. Она подтянула колени и прижала их к груди, пристраивая отвратительную голову на коленных чашечках. Величественно, почти мечтательно, она повернулась, чтобы посмотреть на Гейстдорфера, который лежал всего в нескольких футах. Она открыла рот и издала трещащий звук, похожий на шорох металла по сухой листве.

За более чем сто лет Малверн не произнесла и пары слов. И это после того, как она купалась в крови, после того, как ее гроб наполнялся жизнями десятка людей. Двадцати унций было недостаточно, чтобы восстановить разрушенную гортань.

Кэкстон видела однажды, как вампир Райс призывал не-мертвого. Он в буквальном смысле вызвал труп обратно из смерти.

— А получится ли, раз она не может говорить?

Аркли только плечами пожал.

Малверн попыталась снова, выдавив на сей раз клокочущий хрип, как будто она кашляла. Она повернулась, глядя на трех живых у нее за спиной. Кэкстон схватилась за амулет в кармане, предчувствуя какую-то ловушку.

«Глок» Аркли вылетел из кобуры. Одно быстрое движение, и дуло прижалось к впалой груди Малверн. Как раз напротив сердца. Должно быть, старый охотник за вампирами давно ждал этого движения.

Голова Малверн еле уловимо качнулась из стороны в сторону. Словно вампирша боялась, что та может отвалиться, если она качнет ею слишком сильно. Потом вытянула руку к ноутбуку и быстро напечатала:

еще бы немного…

— Ни хрена подобного! — выпалила Кэкстон, и Аркли кивнул.

Глаз Малверн крутнулся в глазнице. Так или иначе, она кивнула и напечатала еще. Посмотрела на Гейстдорфера, очень бледного и очень мертвого, лежащего на выставочном шкафу. И застучала по клавишам, издавая звонкое щелканье:

вернись ко мне. вернись ко мне.

услышь меня.

Слова были те же самые, которые слышала Кэкстон, когда Райс призывал своего мертвого слугу. Она повторяла их снова и снова, наполняя экран приказами. Тело Гейстдорфера даже не шелохнулось.

Костлявые пальцы Малверн забарабанили по клавиатуре. С каждым ударом ноутбук подпрыгивал. Казалось, она в отчаянии. Наверное, она понимала, что, если ничего не выйдет, они больше никогда не поверят ей. И она никогда не получит шанса выторговать кровь.

вернись. вернись. вернись и служи.

Гарольд изумленно выдохнул. Кэкстон повернулась и уставилась на ночного сторожа, который показывал на труп.

— Вот! Его руки! Смотрите!

Кэкстон посмотрела. Пальцы Гейстдорфера двигались, это правда. Они сжимались, словно цепкие лапы, царапая поверхность деревянного шкафа. Ногти впивались в лак, скребли поверхность, раздирая дерево. Потом его рот широко распахнулся, и он закричал высоким, ужасным криком, от которого у Кэкстон кровь застыла в жилах.

— Вот тебе моя визитка, ты, южный ублюдок! — выкрикнул Сторроу.

Он вскинул свою винтовку к плечу и без дальнейших проволочек выстрелил, отдача тяжелого оружия отбросила его назад.