– Говори точно: сколько их? Если солжешь, поплатишься.

– Да не лгу. Всего один.

Катон выпустил Фенна и снова повернулся к Макрону.

– Проку от этого немного.

– Да уж… Что теперь?

Катон с минуту подумал.

– Ты делай свои обычные дела. Заодно разузнай, не знает ли кто о гвардейце с той татуировкой. И поговори с Петронеллой. Если она сумеет спрятать Луция, передай от меня, что я ее освобожу.

– Вот за это спасибо. А что думаешь делать ты?

– Я залягу на дно. Найду, где спрятаться. Встретимся снова здесь, когда ты убедишься, что Луций в надежном месте.

– Ну, а с этим что делать? – Макрон кивнул на осовелого Фенна. – Не дело, чтобы он вернулся к Палласу и рассказал о наших тут посиделках. Лучше, если он исчезнет.

– Согласен. Думаю, нам всем пора немного прогуляться.

* * *

Хозяину лупанария дали динарий, чтобы помалкивал. После чего, взяв между собою Фенна, они вышли наружу и углубились в темные улицы. Ближе к Форуму встретилась небольшая площадь с общественным фонтаном. Сейчас там было безлюдно. А неподалеку от фонтана нашлось то что нужно: толстый деревянный люк в одну из клоак, что шла под городом и сливалась в Тибр.

– Держи его, – распорядился Катон, передавая квелое тело Макрону. Нагнувшись, он взялся за крышку люка и, с натугой подняв, положил рядом. Из черной дыры шибанула вонь.

– Ч-что там такое? – зашевелился Фенн.

Короткий удар кулака снизу в челюсть заставил его обмякнуть и умолкнуть. Катон некоторое время тряс кистью руки, морщась от боли. Затем он еще раз оглядел площадь и кивнул Макрону. Тот поднес недвижное тело к темному зеву клоаки, за ногу и культю опустил туда и отпустил. Фенн безудержно полетел вниз, попутно ударившись бесчувственной головой о какой-то угол, и канул из виду. Откуда-то снизу донесся гулкий приглушенный всплеск, и все стихло. Катон уложил крышку на прежнее место и встал с Макроном лицо к лицу.

– Теперь о встрече. Рисковать понапрасну мы не можем, так что встречаемся только при крайней необходимости, – сказал он.

– Согласен. Нам нужен какой-нибудь условный знак. Давай-ка вот что. На соседней с Семпронием улице, чуть впереди по ходу, есть термы. А у них на заднем дворе стоит пристройка. Если тебе нужно будет встретиться для разговора, напиши там на стенке букву «К», на одной из плит, что пониже. А если разговор понадобится мне, я напишу там «М».

Катон кивнул.

– Условились. После появления знака встречаемся там назавтра в полдень, в парильне. Годится?

Макрон подумал.

– Вполне. Только надо смотреть, чтобы за мной не было слежки.

– Верно.

– Ты тоже будь осторожен. Смотри не попадись.

Они обнялись.

– Насчет меня не беспокойся, – сказал Катон с тонкой улыбкой. – Лучше выследи ублюдков, которые меня подставили. Когда я их найду, они у меня последуют за этим самым Фенном. Клянусь Юпитером Всемогущим.

– Покинуть Рим? – спросила Петронелла, удивленно подняв брови. – Но зачем?

Макрон оглядел сад; на виду был один лишь раб, который сейчас в дальнем углу сгребал под яблонями палые листья. Утро выдалось холодным: небо хмурое, воздух промозглый. Повернувшись к Петронелле, Макрон нежно взял ее за руку.

– Надо вывезти из города малыша. Здесь ему небезопасно. И отправиться нам нужно сегодня же.

– Почему так скоро?

Этот разговор Макрон мысленно отрепетировал с первым светом. Петронелле он решил поведать лишь то, что ей полагается знать. Ради ее же блага.

– Дорогая моя, послушай. Катон обвинен в убийстве, которого не совершал. Сейчас он в бегах, а его всюду разыскивают. Уверены, что скоро схватят. А вот я так не думаю. У этого парня ума в голове больше, чем во всей Александрийской библиотеке. Он хитрее лисицы. Если кто-то и умеет угадывать ловушки, так это Катон. А это означает, что его недругам, чтобы заманить его, придется прибегнуть к другой тактике. В качестве ловушки они используют Луция, или просто пригрозят что-нибудь с ним сделать, если его отец не явится с повинной. Потому нам надо вывезти мальчонку отсюда и укрыть там, где его будет не найти. – Макрон помолчал, давая осмыслить свои слова. – И дело не только в нем. Я беспокоюсь еще и за тебя.

– Меня?

Он кивнул.

– Судя по тому, как все складывается, вокруг наверняка зреет большая беда. Ты же видела, что нынче творится на улицах. У Нерона с Британником свои банды сторонников, так и рвущихся схлестнуться при первой возможности. Сенат разделен, и ходит слух, что часть армии готова восстать против императора. Если все это разразится, то в Риме оставаться опасно. Лучше, чтобы вы с мальчиком при этом не присутствовали.

Петронелла посмотрела на него взволнованно.

– А как же ты? Тебе ведь тоже здесь будет небезопасно?

– Я – солдат. Я к таким делам привычен, так что могу за себя постоять.

Судя по всему, это не очень ее убедило, и искренняя встревоженность в ее глазах грела сердце. Макрон взял обе ее руки и, подавшись вперед, поцеловал в лоб.

– Обещаю, со мной все будет в порядке. Сколько раз я стоял лицом к ордам варваров – и задавал им трепку!.. А уж этому склизкому подлецу Палласу меня не одолеть.

– Одно дело – стоять к врагу лицом, а другое – спиной. Тем более к такому, как он…

– Намек понят, – ухмыльнулся Макрон. – Буду глядеть во все стороны.

– Так куда же нам с Луцием податься?

Прежде чем ответить, центурион раздумчиво помолчал.

– Ты, помнится, говорила мне о своей младшей сестре. Той, что замужем за аграрием. Ты доверяешь ей и ее мужу?

– За нее я жизнью поручусь. А вот муж ее мне не знаком. Знаю лишь со слов Луциллы, что он хороший человек.

– Сейчас для нас это самое главное. А я сделаю так, чтобы вы там пребывали в безопасности.

– А если он не готов нас там спрятать?

– Доверься мне, – сказал Макрон с улыбкой. – Серебро весьма способствует сговорчивости. Да и я сам, когда надо. Как далеко от Рима находится та ферма?

– С десяток миль к югу, если по Аппиевой дороге[29]. Я там была однажды, незадолго до того, как отец продал меня в рабство.

– Значит, не так уж далеко… – Макрон сжал ей ладони. – Времени терять нельзя. Собери одежду для себя и мальчика, и что там вам еще надо. Лишнего не бери, чтобы веса было как можно меньше. Убедись, что за тобой никто не смотрит, и по возможности ни с кем не разговаривай.