– Спасибо, – непонятно зачем произнес Федор. – Ну, у кого-нибудь есть соображения, кто может быть подражателем?

– Сегодня приезжал опер, – начал Масюк. – Пришвин, кажется. С ним была Маша. – Масюк посмотрел на Стрельцова, тот едва заметно кивнул. – Они будут прятать наших детей, пока не поймают маньяка.

– Они тоже думают, что это подражатель?

– Тут не все так просто, – подал голос Кулешов.

«А что это случилось? – подумал Звягин. – Не боишься уже заразиться?»

– Дело в том, что, например, Света Колтун была убита в собственной квартире, а дверь при этом была закрыта изнутри.

– То есть она кого-то впустила. Он убил ее, а потом она его выпустила и закрыла за ним дверь? – улыбнулся Шевченко. – Чушь! Агата Кристи отдыхает. Не пойму, зачем вообще я сюда пришел. – Он встал.

– Кирилл, подожди, присядь, – попросил Федор Ильич.

– Ну чего тебе? – спросил Кирилл, но тут же послушно сел.

– Объяснись.

– Что тут объясняться? С чего вы все взяли, что смерти ваших детей каким-то образом связаны с Электриком? Вот ты, например, Паша, – он обратился к Масюку. – Твою дочку убил отмороженный придурок, обмотав ее оголенными проводами. А твоя, Мишка, – очередь дошла до Деревянко, – дочь была ангелом? Обкурилась девка в клубе, вот и полезла на стену. Твой, Ильич, сын попал в мясорубку. Несчастный случай. Монов и Любимов попутали миры. Полезли туда, где были чаще.

– Ты считаешь, что смерти от поражения электрическим током – всего лишь случайность? – спросил Кулешов у Шевченко.

– Черт возьми, господа частные сыщики, посмотрите вокруг. Сейчас все на электричестве. Я даже забыл, когда в последний раз пользовался газовой плитой. А зачем? Есть же микроволновка. – Шевченко встал. – Ладно, хватит. Я еду за своей девочкой, а вы, если хотите, можете и дальше прятаться от Электрика № 2.

И тут погас свет. Ненадолго, но это заставило Кирилла Шевченко снова сесть на место. Включилось аварийное освещение. Свет был тусклым, но бывшие коллеги разглядели напряжение на лицах друг друга. Люди в зале начали паниковать, кто-то ринулся к выходу, но раздвижную дверь заблокировала система безопасности.

– Уважаемые! – раздался мужской голос от барной стойки. – Извините нас за временные неудобства, прошу вас сесть на свои места и заказать по одному блюду за счет заведения. Повторяю: трудности временные, и мы вскоре возобновим полноценную работу.

– Ты не находишь странным, – обратился к Звягину Масюк, – что плиты у них работают, а двери – нет?

– Тоже случайность? – вместо ответа спросил Федор у Шевченко.

* * *

Паровоз решил восстановить электрический стул. Для чего или для кого, Вова не знал, но он должен работать. Во что бы то ни стало. Ему будто кто подсказывал, куда идти, что брать. Владимир вышел из ДК, огляделся и пошел в глубь леса. Обогнув крайние дома поселка, он вышел к дачам. Пройдя еще около километра, увидел первый подходящий небольшой домик. Там, как ему подсказывал внутренний голос, был необходимый инструмент.

Калитка была закрыта на стальную проволоку, накинутую на столб и один из зубцов. Паровоз откинул кольцо и пошел, проваливаясь по колено в снег. Сарая за домиком не было видно, но Володя знал, что он там. Обогнув деревянный дом, остановился у небольшого строения из теса. Легкое разочарование от увиденного замка на двери сарая прошло, когда он копнул снег у порога. Там была маленькая дверца для животных. Вова подсунул руку и дернул. Подгнившая доска отломилась. Он взялся за вторую и проделал с ней то же самое. Сравнив размеры образовавшейся дыры и собственные габариты, Паровоз кивнул и полез внутрь. Помещение три на три больше походило на кабинет сельского учителя, чем на хранилище всякого хлама. У окна стоял письменный стол. Старый, но на вид прочней теперешних компьютерных. Стул пододвинут под него. На столе стоял пластмассовый стакан с карандашами. Вовка, подталкиваемый внутренней силой, вывалил содержимое стакана на стол. Сверху карандашей звякнула связка из трех ключей. Он поднял ее и пошел к противоположной стене, к полированному шкафу.

Первый же ключ открыл основную дверь. На нижней полке лежали ножовка, молоток, несколько отверток и газовый ключ. Верхний отсек был заперт. Володя открыл одну дверцу и увидел черный чехол. Он взял его в руку, открыл «молнию» и посмотрел внутрь. Единственное, что он запомнил с последнего места работы, так это название этой херовины с щупами и небольшим экранчиком. Мультиметр мог ему пригодиться. Вова положил его на пол у ног. Изоляционная лента, две отвертки – плоская и крестовая, пассатижи и бокорезы легли рядом с измерительным прибором. Он посмотрел себе под ноги. Вроде бы все. Еще бы набор ключей не помешал. В этом отсеке их не было. Он еще раз осмотрел нижнюю полку, поднял ножовку, засунул руку глубже и нащупал сверток. Вынул его. Брезентовая ткань была пропитана маслом и бензином. Паровоз развернул ее. Внутри были ключи. То, что надо.

Володя сложил все свои находки в найденную тут же сумку и собирался уже уходить, когда вспомнил о третьем ключе на связке. Странное ощущение внутренней борьбы того, кто ему подсказывал, и его самого. Будто его второе «я» не хотело, чтобы он здесь задерживался.

– Я недолго, – успокоил Вова себя или того, кто в нем сидел. – Я быстро.

Он обследовал каждый шкаф, каждую щелочку, но так и не нашел, куда вставить чертов ключ. Да и был он не таким, как первые два. Он был больше и вряд ли подошел бы к мебельному замочку. Ключ, скорее всего, от дверного замка. Может, от навесного, сейчас висящего и тихо посмеивающегося снаружи над глупым человеком. Черт с ним! Вова махнул рукой, и ключи выпали. Он нагнулся. И тут увидел царапины, оставленные на полу, будто шкаф передвигали. Володя одним рывком переставил предмет мебели туда, где он до этого и стоял. Теперь Паровоз понял, откуда ключ. Низкая дверь, так тщательно замаскированная под глухую стену, открылась, и Володя попал в комнату два на полтора метра. А вот здесь был беспорядок, будто хозяин спешил поскорее отсюда выбраться. Дрель, электролобзик, шлифовальная машинка накрепко переплелись проводами. Володе они были не нужны. Он уже взял, что хотел… И тут он увидел электрогенератор.

* * *

Римма очень боялась. И больше всего за себя. Спиртное начало отпускать, и женщину теперь трясло. Анатолий обнял супругу, но дрожь, а самое главное, страх передались ему. Так было всегда. Она, хрупкая, но уверенная в себе женщина, могла передавать свои чувства сильному, но очень ранимому мужу. Он чувствовал то, что чувствовала она, и от этого ему было плохо. Сейчас, находясь в такси, он ничем не мог помочь ей, кроме как прижать ее к себе и трястись вместе с ней.

– Я – убийца, Толик, – прошептала Римма. – Я – убийца.

– Тише ты, – шикнул на жену Колтун и кивнул в сторону водителя.

– Мне надо было не соглашаться тогда. Мы его как скотину…

– Он и был скотиной! – возразил Анатолий.

Он не любил Звягина, кроме того, он ревновал к нему Римму, но после той ночи он начал уважать Федора Ильича.