В случае с Австралией эта советская практика обернулась глупейшим фарсом. Поскольку австралийское посольство в Москве небольшое, среди его персонала трудно было найти сотрудника столь высокого ранга, против которого можно было бы сфабриковать мало-мальски правдоподобное обвинение. Советы избрали в качестве жертвы для своей мести первого секретаря посольства Уильяма Моррисона. Его объявили персоной нон грата за то, что он якобы занимался сбором разведывательной информации и, кроме того, продавал советским гражданам по спекулятивным ценам одежду иностранного производства, нарушая тем самым законы СССР. Последнее обвинение просто смехотворно, глупо и мелочно. Оно убедительно свидетельствует: обвинение в шпионаже настолько неосновательно, что Советы, по-видимому, чувствовали необходимость добавить кое-что еще, чтобы не потерять своего лица. Вероятность того, что иностранный дипломат будет заниматься торговлей с рук подержанными вещами, примерно так же велика, как если бы он стал бить своих слуг. К сожалению, дипломатической процедурой не предусмотрено право апелляции, когда какая-то страна объявляет дипломата другой страны персоной нон грата, и поэтому такая практика превратилась в своего рода инструмент репрессии.

Если арестованы и приговорены к тюремному заключению за шпионаж нелегалы или другие агенты, не защищенные дипломатическим паспортом, Советы и власти западных государств по взаимной договоренности применяют другую процедуру — обмен заключенными. Недавний случай такого рода, который привлек к себе внимание всего мира, — выдача в феврале 1962 года Фрэнсиса Пауэрса и еще одного американского агента — Фредерика Приора, осужденных за шпионаж в Советском Союзе, в обмен на советского шпиона полковника Рудольфа Абеля. При этом выявилось несколько интересных моментов. Во-первых, такая сделка означала, что Советы перестали притворяться: они-де не имеют никакого отношения к Абелю (такова была их упрямая позиция в момент его ареста, судебного процесса и вынесения приговора). Во-вторых, это узаконивало правило: «меняем нашего шпиона на вашего», которое становилось рутинной процедурой. Я был директором Центрального разведывательного управления, когда начались секретные переговоры в отношении обмена Пауэрса на Абеля, и поддержал эту идею. И хотя у меня имелись некоторые сомнения на этот счет, я полагал и считаю до сих пор, что это — отличный ход и что в наших интересах было завершить переговоры по такому необычному делу с учетом тогдашней конкретной обстановки. Как бы то ни было, это могло привести к созданию прецедента, который имел бы непредвиденные последствия. Численность советских агентов на Западе, которых мы можем взять под свой контроль, намного превосходит количество западных агентов, находящихся за «железным занавесом». Исходя из этого, при известном профессионализме и достаточной бдительности мы должны в любой момент держать под своим контролем больше советских агентов, чем Советы — западных. Если идея обмена агентами войдет в повседневную практику, Москва будет озабочена тем, чтобы иметь достаточный резерв задержанных агентов Запада в своих руках. Поэтому в Кремле могут поддаться искушению — а так, видимо, и случится — арестовывать обычных визитеров с Запада, не имеющих никакого отношения к разведывательным делам.

В начале 1963 года прошел слух, что на рассмотрении находится еще один вариант обмена осужденными агентами. В течение последних двух лет англичанам удалось арестовать, осудить и отправить в тюрьму семерых крупных советских агентов — Блейка[97], Вассала и четверых членов группы Лонсдейла — Хаутона с приятельницей и чету Крогеров[98]. В это же время Советы отправили за тюремную решетку только одного англичанина по обвинению в шпионаже. То был Гревилл Винн, представитель лондонского делового мира, которого кремлевская контрразведка обвинила в связи с Олегом Пеньковским, приговоренным за измену родине к смертной казни. Винн получил восемь лет тюремного заключения по решению советского суда. Общая же сумма лет тюремного заключения семерых лиц, осужденных в Англии, составляла более двухсот лет. Поэтому с точки зрения нормальной торговли, позиция Советов была явно слабее. Человеком, которого они желали бы получить в первую очередь, несомненно, является Лонсдейл — единственный из семерых советский гражданин, находившийся, подобно Абелю, длительное время на нелегальной работе. Говорили также, что Советы были заинтересованы в освобождении Крогеров, которые хорошо на них потрудились в течение нескольких десятилетий.

Но прежде чем сделать дальнейшие шаги по пути обмена агентами, нам будет полезно посмотреть, куда он нас может привести.

Нынешнему миру шпионаж угрожает со всех сторон. Поэтому каждая противная сторона старается как можно больше и эффективнее воспрепятствовать или затруднить чужие разведывательные операции, принимая разнообразные меры безопасности, чтобы надежно защитить секретную информацию, жизненно важные объекты и персонал от вражеской агентуры. Однако эти совершенно необходимые и оправданные действия воспринимаются специалистами из разведки противника как вызов. И они начинают разработку новых, еще более изощренных методов и технических приемов, чтобы преодолеть препятствия, созданные контрразведчиками.

Вполне очевидно, если какая-то страна намерена решительно оборонять себя от непрерывных вторжений разведывательных служб противника, ее органы безопасности должны не только наблюдать за иностранными туристами, охранять важные объекты и территории, проверять благонадежность государственных служащих, особенно тех, кто занимает ответственные посты, но и выявлять, что интересует враждебные разведывательные службы, как они действуют, кого используют в качестве агентов.

Операции, преследующие эти цели, относятся к области контршпионажа, а информация, полученная для их проведения, называется контрразведывательной. Таким образом, контршпионаж следует рассматривать как неотъемлемую составную часть защитных и охранных мероприятий. Главная задача контрразведки — помешать шпионской деятельности против своей страны. Но вместе с тем эта специальная служба может вскрыть проникновение разведки противника в свободные страны. Наша контрразведка, зная, какие цели преследует коммунизм, направляет свои усилия в первую очередь против тайной агрессии, подрывных действий и саботажа. Хотя контрразведывательная информация не используется непосредственно правительством, как это делают с секретными данными, полученными разведкой, при решении важных политических вопросов, все же она, эта информация, часто подает сигнал тревоги, заставляющий администрацию своевременно подготовиться к отражению враждебных политических акций.