* * *

Министр иностранных дел Беларуси Турпал Латыпович Сатыпов чуть не налетел на главу администрации Требуховича, когда с папочкой под мышкой заворачивал за угол холла в Доме правительства.

– Здорово, Турпал, – обрадовался Требухович. – Ты уже вернулся?

– Как видишь, – – Сатыпов пожал вялую ладошку главы администрации.

– Что нового в Европах?

– Да ничего, – министр иностранных дел скривился, – принимают на уровне вторых заместителей.

– Поня-ятно, – протянул Требухович, – изменений не заметно… Сатыпов молча пожал плечами. Какие могут быть изменения, если он представляет нелегитимного с точки зрения Запада Президента! И американцы, и европейцы уперлись в постулат о незаконности проведенного референдума о продлении президентских полномочий Лукашенко и теперь всю работу с белорусскими дипломатами строят именно на этой основе. Не отказывают напрямую, но косвенно дают понять, что предпочли бы иного лидера.

– Лука опять чудит, – Требухович заговорщицки усмехнулся. – Про выселение западных дипломатов слышал?

– Слышал. Мне из-за этого всю плешь проели.

– То ли еще будет…

– У Батьки должны быть основания для такого поступка, – не очень убедительно запротестовал Сатыпов, – не просто же так он указ подписал. И вообще – не дело, когда иностранные посольства находятся рядом с местом, где живет Президент. Вон в Штатах рядом с Белым Домом никого нет, в Англии тоже. Тут я с Батькой согласен. Нечего им в Дроздах делать.

– Что-то ты Луку защищать начал, – недовольно пробурчал Требухович.

– Дело не в том, что я кого-то защищаю. Если Батька ошибается, тут я открыто выступаю против. Сам знаешь. Но просто так, от балды критиковать любое его действие я не намерен.

– Ну-ну… Посмотрим.

– Тут и смотреть нечего, – Сатыпов переложил папку с документами в правую руку. – Думаешь, мне легко с западниками разговаривать? Ошибаешься. Я, считай, по три ноты протеста в день имею… То про журналистов, то о каком-нибудь бизнесмене из совместного предприятия, теперь вот о Дроздах. Голова кругом идет.

– Так подавай заявление об уходе, – хохотнул Требухович.

– Скажешь тоже… Небось своего приятеля Потупчика на мое место поставить хочешь? Осторожнее с ним, тип-то скользкий.

– Никакой он не скользкий, – Требухович слегка поморщился, – и никаких планов на его счет у меня нет. К тому же он со своего поста в правозащитном движении не уйдет. Зря ты так обо мне думаешь…

Сатыпов мысленно рассмеялся. Как же, зря. Нежная любовь главы администрации к разным подонкам из прозападных фондов была общеизвестной. Недели не проходило, чтобы Требухович не сидел в президиуме какого-нибудь сборища брызгающих слюной борцов «за справедливость».

Глава администрации готовил себе плацдарм. На случай, если его скинут с хлебного и необременительного поста. Тогда он тут же перейдет в открытую оппозицию Президенту. Благо, местечко для него давно готово. И не одно. Заместитель председателя наблюдательного совета «Белорусской Правозащитной Конвенции», почетный член центра «Запад-Восток», ответственный секретарь «Хартии-98», шеф-редактор «Народной доли»… Всего не упомнишь.

У Требуховичей это в крови.

Еще во время Второй мировой, когда фашисты оккупировали Беларусь, родственнички нынешнего главы администрации по собственной инициативе пошли на службу к немцам. Два его дядьки стали полицаями, тетка – стукачкой минского гестапо, двоюродный дед прославился активным участием в еврейских погромах. После освобождения Беларуси никто из них не дожил до суда. Дядьев вздернули односельчане, тетушку пристрелил сотрудник СМЕРШа, дедок удавился сам, когда в его дверь стали ломиться милиционеры при поддержке выживших в мясорубке концлагерей Кацнельбогенов, Гринбергов и Луцманов.

Та еще семейка…

В советское время Мише Требуховичу повезло. Не успел он закончить школу, как все документы, связанные с его родственничками, сгорели при пожаре. Кто-то принес в архив две канистры бензина и чиркнул спичкой. Следствие долго билось над раскрытием умышленного поджога, но виновных так и не обнаружило.

Так что биография Миши было девственно чиста. А слухи к делу не пришьешь.

Правду о Требуховичах Сатыпов узнал случайно. Будучи с визитом в Израиле, он встречался с репатриантами, и один совсем старенький дедок поведал министру иностранных дел Беларуси, чей племянник и внук занимает пост главы администрации Президента.

Сатыпов информацию принял к сведению, но не более того. Связываться с подленьким Требуховичем ему не хотелось.

– Перемены неизбежны, – продолжил глава администрации, – долго так продолжаться не может. Рано или поздно Лука сообразит, что к чему. И назначит новые выборы.

– Выборы уже назначены, – удивился Сатыпов, – согласно Конституции.

– Я не об этой бумажке… Нормальные выборы, раньше того срока, что есть сейчас.

– Зачем это Батьке?

– Изоляция республики, мой друг, дело тонкое, – Требухович взял министра иностранных дел под руку. – С каждым днем ситуация все хуже и хуже… Ты знаешь об исчезновении трех журналистов из «АБЖ» ["АБЖ" – Ассоциация белорусских журналистов]?

– Нет…

– То же, что и произошло с бывшей директрисой Госбанка. Вечером были дома, а наутро всех троих нет.

– Постой… Но та ведь была под домашним арестом.

– Ну и что?

– Разные ситуации.

– Это только так кажется. За бумагомараками тоже следило КГБ.

– Следил, – поправил собеседника Сатыпов. – Комитет – существительное мужского рода.

– Да какая разница! Следил, следило… Мысль просекаешь?

– А зачем Комитету следить за журналистами?

– Неблагонадежны, – веско сказал Требухович.

– По-моему, это ерунда. У КГБ других дел навалом, – не согласился министр, – если они будут за всеми журналистами следить, то на охрану госбезопасности времени совсем не останется. А что касается этих троих – то пьют где-нибудь за городом. Вот и все…

Требухович надулся.

Журналисты действительно уехали сами. По распоряжению президента их ассоциации Жанны Литвинович. Но демократическая пресса подняла вой по поводу «сатрапов из КГБ» и обвинила в исчезновении репортеров Лукашенко лично. Скандальчик обещал получиться громким.

Однако изначально все пошло наперекосяк. И все из-за этой наркоманки Литвинович. Обколотая дура выбрала никому не известных авторов, и пришлось несколько дней объяснять, что исчезнувшие молодые люди были журналистами, а не обыкновенными бездельниками. К тому же двое из этой троицы предупредили соседей и родственников о своем отъезде. Так что участие белорусского КГБ в «похищении» молодых демократов выглядело сомнительным.