– Леди, я прошу у вас убежища и защиты.

– Я знаю тебя, – кивнула Адэр. – Только не помню имени.

– Я Энтони Толливер, – ответил мальчик.

– Ты ведь был в Миддлеме, верно? – допытывалась Адэр.

– Да, миледи. Став королем, мой господин велел мне прислуживать его племянникам, принцу Эдуарду и принцу Ричарду. Поэтому я и остался в Миддлеме.

– Значит, мои братья живы и здоровы! – воскликнула Адэр.

– Уже нет, миледи, – последовал жестокий ответ, и мальчик заплакал. – Что я мог сделать? Я был один и очень боялся.

Адэр подозвала Альберта, велела принести вина и усадила Энтони у огня.

– Садись и рассказывай все, до мельчайших подробностей.

Мальчик жадно осушил поданный кубок и с глубоким вздохом начал:

– Несколько дней назад в замок вернулся один из людей короля и сообщил, что король Ричард и его армия потерпели поражение у Босуорта. Король мог бы скрыться. Но не захотел. «Я шагу не сделаю назад и умру королем Англии», – сказал он. В конце концов его выбили из седла и пронзили шпагой. А потом сняли доспехи и отнесли тело в Лестер, где и похоронили во францисканском аббатстве. Говорят, что когда с его шлема упала корона, лорд Стэнли подобрал ее и водрузил на голову Генриха Тюдора, которого уже провозгласили королем Англии.

– Лорд Стэнли – муж леди Маргариты Бофор, – пояснила Адэр слугам, собравшимся, чтобы послушать рассказ пажа. – Генрих Тюдор – его пасынок. Продолжай, Энтони.

– Битва длилась всего два часа. Но многие погибли, а те, кто остался в живых, были казнены на месте, – продолжал Энтони, Ледяной озноб охватил Адэр. По залу пробежал тихий шепоток, ибо все поняли, что среди мертвых был и граф.

– Король Генрих немедленно приказал арестовать главного соперника, сына герцога Кларенса, графа Уорвика. Сейчас он направляется в Лондон, где будет помазан и коронован. Когда до Миддлема дошли страшные вести, почти все слуги сбежали. Но кое-кто остался. Несколько ночей назад я спал в комнате своих господ, когда услышал, как кто-то открывает дверь. Убийц было двое, и на рукавах у них были гербы графа Пемброка. Я ясно видел их, потому что из коридора падал свет. Они безжалостно задушили принцев прямо в постелях и забрали тела.

– Почему же они не увидели и не убили тебя, чтобы не оставлять свидетелей? – удивилась Адэр.

– Принцы боялись спать одни, но были слишком горды, чтобы признать это. Однако король Ричард знал, поэтому и распорядился, чтобы я ложился в самом темном углу, где никто меня не заметит. Убедившись, что негодяи ушли, я прокрался во двор, добрался до конюшни, оседлал коня и удрал через боковые ворота. Не знаю, остались ли убийцы в замке, но я не мог рисковать из страха, что кто-нибудь проговорится о моем присутствии в комнате принцев. Потом я вспомнил о том, что вы племянница короля и живете в нескольких днях пути от Миддлема. Воти подумал, что вы захотите знать о случившемся и, может быть, дадите мне местечко в вашем доме, миледи. Я сирота, и больше мне некуда идти.

Адэр кивнула.

– Ты можешь остаться. Альберт, отведи Энтони на кухню и проследи, чтобы его хорошенько накормили. Судя по виду, он не ел несколько дней.

Мальчик вскочил так поспешно, что едва не расплескал вино, схватил ее руку и принялся истово целовать.

– Спасибо вам, миледи. Спасибо!

Адэр слегка улыбнулась и велела Альберту:

– Придешь, когда устроишь мальчика.

– Будет исполнено, миледи, – кивнул Альберт.

Значит, она снова овдовела. Дядя Дикон мертв и похоронен. Но что кошмарнее всего, сторонники Ланкастеров расправились с ее братьями! Впрочем, нетрудно догадаться почему. И Эдуард, и Ричард становились прямой угрозой амбициям Генриха Тюдора. Их права на трон были вполне законными, а он мог претендовать на корону только потому, что его мать была потомком Джона Гонта, сына короля Эдуарда III. Правда, Екатерина Валуа, бабушка со стороны матери, была вдовой Генриха V, но второй раз вышла по любви, за валлийского рыцаря Оуэна Тюдора, который вовсе не имел никакого отношения к королевскому семейству. Следовательно, притязания Йорков на трон Англии были гораздо более обоснованными и лишь поэтому принцев, живших в безвестности в Миддлеме, потребовалось устранить.

Адэр горько усмехнулась. Знала ли Бесс? А если знала, с такой же готовностью вышла бы за своего Генри?

Но Адэр тут же презрительно усмехнулась. Какая же она дура! Ну разумеется, Бесс, послушно склонив голову, отправится к алтарю, тем более что иного выхода у нее все равно нет. Зато она будет королевой Англии!

И тут скорбь и отчаяние, с которыми все это время боролась Адэр, вырвались на волю, и она зарыдала. Эндрю мертв, и возможно, все, кто ушел с ним, – тоже. Дошли ли вести до Роберта Линбриджа и его деда? Она много месяцев не видела родных мужа, но завтра обязательно пошлет к ним гонца.

Плечи Адэр судорожно затряслись. Дядя Дикон погиб, а на трон вскоре взойдут ненавистные Ланкастеры. Это невозможно допустить! Она совсем одна. Ни мужа, ни ребенка.

Адэр почти выла от душевной боли.

Вбежавшая Элсбет подвинула стул, уселась рядом с Адэр и погладила по руке.

– Ну-ну, ягненочек мой. Мы переживали и худшие времена, и горшие беды, и все же, несмотря ни на что, выпутывались. И это преодолеем, ягненочек.

– Он не овладел мной перед отъездом, – всхлипывала Адэр. – Сказал, что мы сделаем чудесного сына, когда он вернется. А теперь – ни сына, ни мужа.

– Вздор! – отмахнулась Элсбет. – Когда срок траура закончится, найдешь другого и снова пойдешь к алтарю!

– Я даже не смогла похоронить его, – плакала Адэр.

– Мы установим надгробие рядом с могилами твоих родителей и молодого Фицтюдора, – пообещала Элсбет. – Многих воинов, погибших на поле брани, там же и хоронят, и в этом нет ничего необычного. Конечно, вдове такое трудно слышать, но такова жизнь и ничего тут не поделать.

– Я не могу начинать все сначала, – выдавила Адэр. – Я так устала, нянюшка. И просто не вынесу новых трагедий.

– Пойдем, – попросила Элсбет, вставая и поднимая хозяйку. – Я уложу тебя в постель, а утром все будет казаться иным.

Она увела Адэр из зала.

– Ничего уже не будет как прежде! Ничего! Я проснусь утром, и Эндрю по-прежнему не будет, а у меня так и нет наследника для Стентона. Говорю тебе, больше я этого не вынесу!

Стентон снова остался без хозяина. Никто из сражавшихся вместе с Эндрю при Босуорте не вернулся домой, поэтому их посчитали погибшими. Не только Адэр пришлось надеть траур. Однако она не имела права давать волю отчаянию, по крайней мере на людях. Если им предстоит пережить зиму, значит, нельзя упускать из виду ни одной мелочи, касавшейся хозяйства. Пастухи с помощью собак пригнали скот с горных пастбищ, плотники подправляли все, что нуждалось в ремонте. Урожай собрали, обмолотили и засыпали в каменные амбары. Адэр разрешила жителям Стентона подобрать все, что осталось на полях. В маленьком саду зрели и наливались яблоки, которых в этом году оказалось на удивление много. В День святого Мартина Адэр разделила фрукты между жителями деревни и оставила немного себе. Как только настанет зима, в Стентоне не будет посетителей, а следовательно, нет нужды в гостеприимстве.