Насколько уверенным в себе нужно быть, чтобы заниматься сексом без защиты, они то знакомы всего ничего, пару недель, и он не парится. Неплохо, Чернов, неплохо.

- Ты? - пораженно выдохнула Алиса, включив свет и увидев, кого Тимур наяривает в их кровати. Ева! Её подруга. Ева!

Алиса почувствовала приступ тошноты, зажала рот ладонью и пулей вылетела из спальни в сторону туалета, где её тут же вырвало.

Чернов тряхнул головой и в полутемной комнате присмотрелся, но когда вспыхнул в комнате свет, раскатисто выругался и швырнул скалящуюся Еву с кровати на пол. Где-то рыдала Алиса, а он с железным стояком только что пытался трахать подругу его жены.

- Я тебя сейчас убью!

Всё испортила эта чёртова сучка Высоцкая со своим светом. И когда Чернов увидел её, ей стало страшно, и нужно было отступать.

- Меня? Ты сам начал меня трахать, чудила! Я при чём? - воскликнула Ева достаточно громко, убеждаясь, чтоб убежавшая Алиса это услышала.

- Ты вообще рехнулась, - взбеленился Чернов и соскочил с кровати, не парясь о том, что совершенно обнажен.

Эта тварь не только его видела, она даже чувствовала его в себе, виляя задницей. Такой подставы он не ожидал, ничего подобного и придумать не мог бы, когда пускал эту глазастую шлюху в собственный дом.

- А ну пошла и все рассказала!

Мужчина схватил с полу Еву и резко потянул на себя, сжал пальцами ее шею и прорычал:

- Если не скажешь правду, размажу по стенке, сука.

Ева расплакалась в руках Тимура и взмолилась:

- Алиса, мне страшно, скажи ему меня отпустить.

Ей, правда, стало страшно. Чернов был силён и угрожал, а она слабая женщина, этот бой будет проигран сразу.

Алиса открыла дверь и словно увидела дежавю. Стоит Тимур, держит за горло девушку, угрожает ей, требуя сказать то, что ему выгодно. Как отдалённо знакомо и отдаётся эхом в голове.

Стоило снова увидеть их голыми так близко друг к другу, как Алиса почувствовала вторую волну тошноты. Не говоря ни слова, пошла вперёд, к выходу из квартиры. Ей нужен свежий воздух, срочно, нужно бежать.

- Алиса, постой, - взмолился Тимур, ослабляя хватку, чем и воспользовалась испуганная Ева, сползая на пол, ладошкой потирая горло и радуясь, что удалось вырваться на волю и сделать глубокий вдох.

Чернов было бросился к двери, но понял, что обнаженным он просто распугает старушек на лавочке, и в таком виде его точно повяжет полиция за нарушения этических норм. Алиса бежала вниз, громко рыдая.

Метнулся в спальню, чтобы отыскать шорты и футболку, нашел, на ходу оделся, сунул ноги в шлепки и выскочил на улицу, повертел головой и обреченно выдохнул, не понимая, куда бежать. В руках не было ничего, даже банального телефона, нужно было возвращаться за необходимым, как воздух, гаджетом, и пытаться дозвониться к своей девочке. Страх полностью сковал его нутро. В первую очередь он чувствовал какую-то грязь, неприязнь к себе, желание смыть с себя запах другой женщины и забыть всё, как страшный сон.

В квартире не было ни Евы, ни её вещей, хотя вылетающей из подъезда девушки не видел. Логика подсказывала, что эта шлюха поднялась этажом выше и переждала бурю. Эй, же лучше, живой домой вернется. А вот как быть ему?

Тимур зарычал на всю квартиру, словно раненый зверь, и кулаком ударил в стену. Горло душило отчаяние, а пальцы набирали номер Алисы. Противные гудки набатом били в голове. Она не отвечала.

Алиса шла, не разбирая перед собой дорогу из-за градом льющихся из глаз слёз. Ей казалось, что она никогда не отмоется от увиденного. Внутри всё сжималось и кипело от гнева, разочарование и боли. Как он мог? Они трахались как кролики всё это время, неужели ему было мало? Зачем так поступать, зачем подсаживать человека на себя, а потом показывать своё нутро?

«Сама, сама виновата. Познакомилась с ним в баре, где он снял тебя и трахнул, от кого тут ждать верности?» И всё же Алисе казалось, что у них может что-то получиться, что если она будет стараться, то сможет добиться его чувств, потому что сама уже влюбилась. Все эти дни, недели, она была как ёжик с открытым животиком, доверяла ему, работала над отношениями, а он даже не удосужился не гадить в их постели.

«Хотя какая их, это его постель. Он чётко всё разъяснил, и больше претензий к себе, милая. Глаза видели что брали. Да, брак фиктивный, вот и нечего влюбляться в фиктивного мужа, чтоб потом не рыдать, застав подобное. Дура, какая же дура!»

Алиса добрела до какого-то парка, осела там на траву под деревом, и дала волю второй волне бурных рыданий. На скамейке неподалёку выпивала какая-то компания мужичков-алкашей, которые сначала косились на неё, а потом подошли и заговорили с ней:

- Что случилось, деточка? Такая красивая и так голосишь. Может, давай плеснём тебе Изабеллы, тебе легче станет.

Алису этот странный жест и сочувствующие пьяные лица почему-то умилили.

- Я поймала мужа на измене, - заикаясь от долгого плача выдала как есть сама того не ожидая, и мужики запричитали.

- Ой, дураааак, такой красавице-то. Ты не плачь, деточка, приползёт ещё и в ногах ползать будет. Ты выпей, да полегчает.

Второй раз вежливо покачав головой в знак отказа, Алиса поднялась на ноги, всё ещё всхлипывая, утерла слёзы и пошла из парка. Дошла до автобусной остановки, села на первый попавшийся автобус, пробила талон и поехала, не особо глядя, что за маршрут и куда он везёт. Ей хотелось раствориться, сбежать от своей гудящей головы, но от неё не сбежишь. Перед глазами так и стояло, как его руки гладят чужое тело, а его член доводит другую женщину до исступления.

О Еве и её предательстве она совершенно не думала, вся её злость была направлена на Тимура и саму себя. Ева была не то, что безлика для неё, её просто больше не существовало. Алисе хватило одного взгляда, чтобы навсегда вычеркнуть человека из своей жизни, точка невозврата была пройдена. Если бы так же легко было подвести эту грань с Тимуром. Если бы также легко было его возненавидеть по щелчку пальца, но чем больше времени проходило, тем больше в душе из всего водоворота эмоций оставалась одно - боль. Словно ей разорвали грудную клетку и вскрыли всё, так и бросив истекать кровью. Её тошнило, опять затошнило до рвотных позывов, и девушка поняла, что пора выходить из автобуса, в котором к тому же укачивает.

Удивилась, когда поняла, что вышла на одной из остановок в центре. Ей казалось, что ехала по другому маршруту, но когда Алиса смотрела в окно, видела лишь одно кино, которое не переставая крутилось в её голове: толчок и его член пропадает в чужой бабе, выходит, и снова окунается в неё.

Алиса с ужасом почувствовала, как снова подкатила рвота и её, к величайшему стыду, стошнило прямо за остановкой. И мало того, что всё итак было ужасно, как над ухом вдруг раздался знакомый мужской голос: