Правда ли, что заградительный барьер на выборах в Государственную Думу самый высокий в мировой практике

НЕТ, ПОДОБНОЕ МНЕНИЕ ОШИБОЧНО. Практика проведения пропорциональных выборов в парламенты зарубежных стран знает и более высокие заградительные барьеры на выборах по спискам политических партий на уровне 8% (Лихтенштейн) и 10% (Великое национальное собрание Турции). В ряде государств Восточной Европы, где наряду с партиями в выборах участвуют и избирательные блоки, для последних установлен более высокий заградительный барьер, возрастающий по мере увеличения числа блокообразуюших партий до 10% (в Словакии для блоков из четырех партий) и даже 15% (в Венгрии для блока из трех партий). В Греции, где выборы по пропорциональной системе проводятся в два тура, к участию во втором туре за оставшиеся нераспределенными по итогам первого тура мандаты допускаются партии, набравшие в первом туре 17% и более голосов избирателей.

Немаловажно, что Российская Федерация – одна из немногих стран с пропорциональной системой выборов, где заградительный барьер является не жестким, а «плавающим»: его величина зависит от числа голосов, поданных за партии, преодолевшие заградительный барьер. Если сумма голосов, поданных за партии, преодолевшие заградительный барьер, составит менее 60% от числа проголосовавших избирателей, то к распределению мандатов допускаются и иные партии, до тех пор пока сумма поданных за них голосов не превысит 60%. Таким образом, возможны ситуации, когда к распределению мандатов будут допущены и партии, списки которых набрали 5 и даже 3% голосов избирателей.

В любом случае нельзя делать выводы о допустимости или чрезмерности величины заградительного барьера, опираясь только на формальное сравнение. Следует учитывать специфику развития политической системы, форму государственного устройства, особенности становления демократического общества и многие другие факторы.

Обязаны ли партии, прошедшие в парламент, формировать в нем свои фракции

В РАБОТАХ МНОГИХ РОССИЙСКИХ юристов, посвященных проблемам правового статуса депутатских объединений, утверждается об обязательности создания фракции и возможности создания группы1. Эта точка зрения до самого недавнего времени являлась спорной, так как вывод об обязательности создания фракции был основан не на имевшемся нормативном материале, а на практике создания депутатских объединений в Государственной Думе трех созывов. Поскольку законодательство не обязывает представителей партий группироваться во фракции, юридически был возможен и отказ от права на их создание.

С переходом к пропорциональной системе выборов на федеральном уровне вопрос об обязательности создания фракции получил свое решение. Федеральный закон «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» был дополнен статьей 7[147], определяющей статус фракции и устанавливающей обязанность вхождения в нее всех депутатов, избранных в составе соответствующего списка кандидатов. Однако на региональном уровне вопрос о правовом статусе фракций по-прежнему имеет различные решения.

В ряде субъектов Российской Федерации отличия между фракциями и депутатскими группами фактически сводятся только к выбранным названиям. В некоторых законодательных (представительных) органах государственной власти субъектов Российской Федерации (Государственном Собрании Республики Башкортостан[148], Сахалинской областной Думе[149], Тульской областной Думе[150]) фракции создаются по политическому, в то время как депутатские группы – по территориальному, профессиональному или иному неполитическому признаку. Однако в связи с переходом к смешанной системе выборов все большее распространение получает модель, в соответствии с которой фракция может быть создана только на основе избирательного объединения по итогам парламентских выборов (с 2004 г. – в Кабардино-Балкарской Республике, в Республике Марий Эл, Камчатской области, с 2005 г. – в Республике Хакасия и др.).

Почему лидером парламентской фракции в Государственной Думе становится лидер партии

В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ ПЕРВОГО и второго созывов регистрацию фракции осуществлял Временный секретариат Государственной Думы на основании сообщения ПИК России о результатах выборов по федеральному избирательному округу, письменных заявлений депутатов Государственной Думы, избранных по одномандатным округам и пожелавших войти в соответствующую фракцию, и письменного уведомления фракции о ее численном составе. Таким образом, проведение учредительных собраний фракции, а также избрание руководящих органов как условия регистрации Временным секретариатом не были обязательными. Более того, прежняя редакция части 1 статьи 17 Регламента Государственной Думы 1998 г. фактически презюмировала вхождение депутатов, избранных по федеральному списку избирательного объединения, в состав фракции, так как подача заявлений о вхождении их во фракцию Регламентом не предусматривалась. Соответственно практика выработала политическое обыкновение, согласно которому лидером партийной фракции является лидер партии, возглавивший партийный список.

С принятием в 2000 г. поправок к статьям 16-18 Регламента Госдумы возникла необходимость предварительного проведения организационного собрания фракции, на котором должны быть приняты и оформлены в соответствующей протокольной форме решения о целях образования фракции, о ее официальном названии, списочном составе, а также о лицах, уполномоченных выступать от имени фракции и представлять ее на заседаниях палаты, в государственных органах и общественных объединениях[151]. Кроме того, регистрация фракции производится только на основании уведомления руководителя фракции о ее создании и при предоставлении письменных заявлений о вхождении в ее состав депутатов Государственной Думы, являющихся членами фракции. Таким образом, ужесточение процедуры создания фракции является дополнительной проверкой их внутренней сплоченности и не исключает возможности выдвижения иных альтернативных кандидатур на роль руководителя парламентской фракции.

По каким причинам депутатское объединение может исключить состоящего в нем депутата