– Отчасти ты прав. Но я собираюсь «посекретничать» с тобой не совсем так, как ты себе это представляешь. Ты уже дожевал?

– Ну, как вам сказать. Вообще-то я как раз собирался потянуться за добавкой.

– Добавка подождет, ладно?

– Конечно. А что…

– Просто закрой глаза и немножко помолчи, вот и все. Я собираюсь посекретничать, но не совсем с тобой. И не вздумай паниковать. Ты в Доме у Моста, рядом со мной, а не на приеме у этого вашего чудовищного знахаря, который специализируется на лечении зубов, поэтому расслабься.

Я невольно улыбнулся, взял себя в руки, закрыл глаза и расслабился как миленький. Ничего особенного не случилось, а если и случилось, я этого не почувствовал. Скажу больше, я даже не заметил, как задремал.

– Ну вот и все. – Жизнерадостный голос Джуффина вернул меня к действительности. – Просыпайся! Кстати, ты хотел добавки, я не ошибаюсь?

– Вы вообще не умеете ошибаться. Похоже, природа не наделила вас этим великим талантом, – отозвался я, с удовольствием наполняя тарелку. – А что за надругательство вы надо мной сотворили? Или это тайна?

– Конечно, тайна. Из числа тех, что хранят себя совершенно самостоятельно, поскольку для их разглашения нет подходящих слов ни в одном известном мне человеческом языке. Скажем так, я просто немного пообщался с твоей Тенью.

– С той самой, у которой вы в свое время взяли для меня запасное сердце?

– Ну да, с какой же еще? Или ты думаешь, у тебя их несколько?

– И что вы с нею на сей раз вытворяли? – подозрительно осведомился я.

– Ничего такого, о чем нельзя говорить в приличном обществе, – расхохотался Джуффин. – Ну чего ты переполошился? Я просто научил твою Тень кое-каким фокусам. Возможно, они пригодятся вам обоим. Или не пригодятся – если очень повезет.

– Ничего не понимаю, – удрученно признался я.

– А тебе и не нужно ничего понимать. Просто теперь у твоей Тени есть хорошие шансы в случае чего спасти твою шкуру, со всеми прилагающимися к ней потрохами.

– А почему мою шкуру нужно будет спасать? – встревожился я.

– Потому что тебе предстоит влипнуть в очень опасную переделку. Тебе, Кофе и Мелифаро. Но тебе – в первую очередь. Ты уж потерпи немного. Сейчас они придут, и я все расскажу. Это практичнее, чем проводить отдельное собеседование с каждым из вас, правда?

– Ну, если вы говорите, значит, так оно и есть, – угрюмо согласился я.

– Только не пытайся вживаться в трагический образ. Я тебе уже дюжину раз говорил, что это не твое амплуа, смирись.

– С чем это ты должен смириться, чудовище? – осведомился Мелифаро.

Он стоял на пороге кабинета, сияя, как полуденное солнце. Его новенькое лоохи было таким пронзительно малиновым, что дух захватывало.

– Если уж смиряться, то со всем сразу, – усмехнулся я.

– Тоже верно.

Мелифаро с разбега грохнулся в кресло, оно жалобно застонало. Джуффин изумленно поднял брови и уставился на него, как на редчайшее природное явление.

– С чего это столько счастья на моем Дневном Лице? – полюбопытствовал он.

– Меня опять любят девушки, – отрапортовал Мелифаро. – Так что Мир, пожалуй, не рухнет. По крайней мере, не сейчас. Готовься к роли обманутого мужа, Ночной Кошмар. Тебе это пригодится в самое ближайшее время, клянусь всеми тошнотворными медами утопающего в сахаре Кумона!

– А в чем, собственно, должна заключаться подготовка к этому знаменательному событию? – фыркнул я. – Есть какие-то специальные упражнения?.. Ладно уж, рассказывай, что у тебя случилось. Дело-то в некотором роде семейное. К тому же ты лопнешь, если не выговоришься, это видно невооруженным глазом.

Мелифаро с некоторым сомнением покосился на Джуффина. Шеф демонстративно заткнул уши, посидел так несколько секунд, снова скрестил руки на груди и рассмеялся.

– Макс абсолютно прав. Сэр Мелифаро, вам обоим угрожает смертельная опасность. Если не принять срочные меры, ты лопнешь от переизбытка невысказанных чувств, а он – от простого человеческого любопытства. К тому же вряд ли дело зашло настолько далеко, что тебе действительно следует промолчать.

– Не зашло, так зайдет, – гордо ответствовал Мелифаро. Потом не выдержал, махнул рукой и тоже рассмеялся. – Знали бы вы, что вытворяла эта барышня! Грешные Магистры, ну и влип же я с этими вашими дикими степными обычаями…

– И что же она вытворяла? – настороженно спросил я.

Хотя, в общем, уже догадывался.

– Сначала все было очень мило. Леди Кенлех наконец-то согласилась встретиться со мной без своего конвоя. Только она потребовала, чтобы это случилось утром. Кстати, я уже не раз замечал, что многие девушки считают мужчин какой-то заколдованной нечистью, которая становится совершенно безвредной при солнечном свете. Опасное заблуждение! И еще Кенлех сказала, что хочет позавтракать в любом трактире, где подают лапшу. Честно говоря, я не придал этому никакого значения. Не в «Меде Кумона» – и хвала Магистрам.

Я не выдержал и заржал.

– Ясно, – вздохнул Мелифаро. – Так и знал, что без тебя в этом деле не обошлось.

– Ты продолжай, – попросил я. – Имей в виду, я действовал исключительно в твоих интересах.

– Ладно, предположим. В любом случае, вышло совсем неплохо. Я повел Кенлех в «Счастливый Скелет», благо до заката там подают простую пищу, в том числе и лапшу. Поначалу мы чинно сидели на своих местах и вели светскую беседу. Леди Кенлех то и дело оглядывалась по сторонам, чтобы лишний раз удостовериться, что нас окружает куча народу. И что никто не занимается любовью прямо на столе – а значит, и я, скорее всего, не решусь. Ну, с этим все было в порядке, «Счастливый Скелет», хвала Магистрам, заведение приличное, так что девочка понемногу успокоилась. Наконец нам принесли еду, и тут началось нечто невероятное. Кенлех на полуслове оборвала свой щебет, потянулась к миске, извлекла оттуда горсть мокрой лапши и начала аккуратно вешать ее мне на уши. Теперь я понимаю, что имеют в виду люди, когда говорят, что были шокированы. Понемногу я свыкся со своим положением и решил, что это вполне может оказаться одним из малоизученных обычаев ее далекой родины. Ну хоть менкальим навозом накормить не пытается, и хвала Магистрам. Можно расслабиться и просто получать удовольствие от ее нежных прикосновений. Надо полагать, посетители «Счастливого скелета» были счастливы ничуть не меньше, чем сам скелет. Даже шеф-повар вышел в зал посмотреть на это безобразие. Кенлех не обращала на зевак ни малейшего внимания и продолжала развешивать лапшу, а я не решался оскорбить ее простые, невинные чувства грубым вмешательством в творческий процесс… Это тянулось довольно долго, я уже весь был в этой грешной лапше, а барышня только вошла во вкус. Когда лапша подошла к концу, она вдруг погладила меня по голове, а потом принялась снимать лапшу и складывать ее обратно в миску. Я подумал, что процедура завершилась, но не тут-то было. Собрав лапшу, Кенлех начала все сначала. Я, впрочем, не возражал.