– Да нет же… Сама встала, вышла…

– Вот так, без всякой причины?

– Постойте… Ах да, она вынула из сумочки дамский мундштук и дамскую папиросу… Ну, верно: курить пошла. Тут дымить я не разрешаю. Потом пахнешь, как пепельница.

– Она что, курит? – чуть не закричал Родион. Но удержался на краю.

– А что такого? – в свой черед удивилась Маслова. – Взрослая замужняя барышня. Имеет право в общественном месте дым в глаза пустить. Для чего и держит. Мужчины на это падки. Даме с папиросой сразу услуги предлагают.

– Одна вышла?

– Совершенно одна.

– У нее была назначена встреча?

– Да откуда мне-то знать! Я конкурсом красавиц заведую, а не домом свиданий!

– Например, на часы не смотрела часто?

– Ну и вопросы, господин Ванзаров! Этому в полиции учат?

– Нет, сам дошел, – признался честный юноша. Как все-таки ненаблюдательны эти свидетели. Нет чтобы взять филерский блокнот и все заранее тщательно записать. А лучше бы… Ну это вовсе фантазии.

Лидия Карловна терпеливо, но неотвязно смотрела на юного чиновника. Дескать, пережила вашу пытку, так позвольте узнать, ради чего.

Собравшись с духом, Родион выпалил:

– Час назад Ольга Ивановна найдена мертвой в подворотне соседнего дома.

– Как? – только и спросила дама в полной растерянности.

– Мы стараемся найти убийцу по горячим следам.

Маслова пережила удар стойко. Ни истерик, ни слез, только сказала тихо:

– Бедная Ляля… Как жаль ее… Такой веселый, светлый характер, и вдруг… Хорошо, что Иван Платонович до этого не дожил.

– Мне пригодится любая помощь. Подумайте, кто мог желать смерти госпоже Изжеговой?

– А тут и думать нечего… – Лидия Карловна буквально сверкнула глазами – непонятно, как у нее получилось, быть может, игра света и отражения?

Логика с Ванзаровым жаждали подробностей.

– Эта гадкая, мерзкая, развратная тварь во всем виновата! От нее все несчастья!

Родион попросил назвать имя.

– Зачем называть, и так все видно, – Маслова помрачнела не на шутку. – Ненавижу эту дрянь, от всей души ненавижу! Подлая, хитрая, скользкая. Это из-за нее Ляля погибла, да и не только… Ничего, кроме себя, знать не хочет. Все ей мало! Не женщина, а просто чувственное животное.

Под эту характеристику годились три известные персоны. Родион рискнул угадать:

– Вы о госпоже Лихачевой?

– При чем тут Вика! Клавдия Васильевна драгоценная – вот кто во всем виноват. Это из-за нее погибла Оленька, помяните мое слово. Тварь хитрая! Так мужа любила, что не может дождаться конца траура. Даже под девичьей фамилией выступает, негодная! Мать называется. Детей родила и бросила. Всем Иван Платонович занимался. И его сгубила! Сначала окрутила, потом вертела как вздумается. И где только справедливость!

– Вы обвиняете? – официальным тоном спросил Ванзаров.

– Чего тут обвинять?! – разошлась Маслова. – Ее сразу под суд надо. Это она мужа сгубила. Помогла ему скорее на тот свет отправиться.

– У него был сердечный приступ, помощь запоздала.

– Как же, запоздала! Все подстроила хитрая тварь. И следов не осталось. Теперь вот дочке мстить решила.

– За что?

– Да за то, что моложе и красивее… Эх, да что там. Ляля познакомилась с красавцем грузинским князем, влюбилась в него, даже развестись хотела, а эта подлая взяла и отбила! У собственной дочери любовника увела. Что от такой еще ждать?

– Князь Эгисиани? – вслепую ударил Родион. Мало ли князей восточных в столице шатается.

– Так вы знаете! Никаких сомнений – она погубила.

– Клавдия Васильевна вышла вслед за дочерью?

Маслова как-то сразу потухла.

– Сидела тут до конца, на меня таращилась, потом еще целоваться полезла… Фу, гадость… Но с нее станет душегубов нанять.

– Если так к ней относитесь, зачем в конкурс взяли?

– Свое мнение при себе держу, – ответила она строго. – Такова была воля Ивана Платоновича. А это – святое.

– Кем он вам приходится?

– Кузен… Двоюродный… По отцу.

Мир семейства Агаповых начал обретать новые очертания. Логика старательно пробивалась сквозь открывшиеся двери.

– У Ольги Ивановны могли быть враги, скажем, общие с госпожой Лихачевой? – спросил Родион.

– Враги у Ляли? Это смешно. Рогатых жен не бывает… Но при чем тут Вика?

– Вам потребуются еще конкурсантки из запасного списка. Вероника Лихачева убита вчера, – сказал Ванзаров, а про платье в розочках умолчал.

Только теперь Лидия Карловна схватилась за голову:

– Боже мой! Это… Что же… Два убийства… Да в такое время… Это конец, нас закроют, нас непременно закроют… Все прахом… Все труды напрасны… Ванзаров, миленький, драгоценный, золотой, умоляю, найдите этих душегубов! Я для вас все, что угодно, сделаю! Я вам такую супругу достану – век счастливы будете! Только найдите их! Иначе мы погибли!

Полная дама медленно сползала, собираясь, как видно, пасть на колени. Родиону еле хватило сил поймать обширное тело в воздухе и кое-как водрузить на стул. Случилось то, чего не любил он больше всего: женская истерика. Маслову трясло, она повторяла как заведенная: «Это конец». Скорая помощь в виде стакана воды кое-как возвратила чувства. Но смотреть на Лидию Карловну было жалко: уверенность вдребезги.

Было обещано сделать все, что в силах сыскной полиции. Но для этого потребовалась небольшая услуга. Маслова готова была на все. Родион попросил немного: завтра устроить собрание, скажем, часа в два, но провести его в театральном зале. Именно там. Если администрация начнет возражать, ссылаться на распоряжение полицеймейстера. Присутствовать должны все конкурсантки. «Те, кто еще живы», – чуть не добавил. Но вовремя взялся за язык. Строгая дама обещала исполнить в точности. И вдруг оживилась:

– Это что же получается? Веронику убили, а в утренних газетах – ни слова! Великий Данонкин какие-то глупости про доблесть полиции расписал, приплел про какой-то «божественный яд пьянства», а про бедную девушку – молчок! Где горячая новость?

– Нет и не будет. Во всяком случае, до понедельника не ждите, – успокоил Родион и как бы невзначай спросил: – У барышни Лихачевой, как слышал, довольно яркая репутация. Господин Агапов просил взять ее в конкурс?

Маслова поморщилась:

– Теперь о ней плохо говорить не пристало, но… Та еще штучка. Да вы и сами знаете. Это все Дмитрий Иванович. Так просил, так просил, не смогла отказать. Ванзаров, умоляю, спасите конкурс!

В таком состоянии оставлять пожилую даму опасно, но иного выхода не было.