Давид видел многое. Даже больше, чем надо бы. Боль, потеря, разочарование – никогда не предугадаешь, как человеческий мозг воспримет. Кто-то замыкается, даже с крыши дома сигает вниз, а кто-то впадает в депрессию. Или в истерики впадает, как сейчас Ира.

  Даже не понятно, что лучше – никто ведь популярно не может растолковать, как вести себя в подобных ситуациях. Только Давид знал одно – бросать девочку сейчас нельзя.

  Да и вообще нельзя, он все для себя решил.

  Стальная броня, которую столько лет возводил вокруг себя, дала трещину…

- Я себя ненавижу! – рыдала Ира, когда мужчина прижимал ее лицо к своей груди. Сильно, чтобы не сопротивлялась, хотя поначалу девушка пыталась.

  Даже кулачками тарабанила по плечам мужчины, пока не прижал. Сильнее, еще сильнее…

- Не говори так, - одной рукой все же гладил малышку по голове. – Ты ни в чем не виновата.

- Если бы я собрала деньги на повторную операцию… - Ира хлюпала носом, постепенно успокаиваясь. – Надо было Марку душу продать…

- Послушай меня! – Давид не выдержал, слегка отстранился и взял лицо девушки ладонями, заставляя ее смотреть ему в глаза. – Какой, нахрен, Марк?

- Он единственный, кто…

- Ты уже Малышка заранее похоронила? – выдал и застыл, так как не ожидал от себя подобного.

  Ира тоже застыла. Практически не дышала. Но хоть рыдать перестала, и то прогресс. Думать начала, так и до трезвых мыслей недалеко. Надо как-то вывести ее из этого состояния. Она должна бороться. Не сдаваться.

  И не забивать свою очаровательную головку всякой чепухой…

- Нет, но…

- Тогда какого хрена расклеилась? – Давид давил, прекрасно понимая, что черту переходит, но по-другому не умел. – Взяла себя в руки и успокоилась, - сильнее надавил пальцами на лицо девушки, не позволяя ей голову в сторону повернуть.

- Что врач сказал? – довольно тихо спросила, но Монстра так просто не проведешь.

- Завтра ждет нас, - резко выдал ей прямо в лицо.

- Нас? – Ирина приподняла одну бровь.

- Нас! - слегка кивнул Давид в ответ.

- Андрей Вячеславович звонит только в крайних случаях, - пауза, но мужчина все равно не отпускал, как бы девушка взглядом не просила оставить ее в покое. – У нас с ним договор.

   Малыш жив, иначе врач бы настаивал на разговоре с Ирой упорнее. Возможно, какие-то проблемы, но все решаемо. Завтра узнает наверняка, а пока…

- Он сильный, - Давид обжег дыханием губы девушки, только сейчас сообразив, что их лица слишком близко. – Обязательно выкарабкается.

  Сам не заметил, как постепенно приближал лицо к девушке. Слишком близко. Как будто это нечто обыденное. И сейчас, когда мышцы на скулах девушки начали расслабляться, а Монстр это почувствовал пальцами, стальная броня, кажется, раскололась на две части.

- Ира… - Давид не узнал своего голоса, а в горле застрял невидимый комок.

- Не бросай меня, - едва прошептала малышка, и их губы встретились.

  Одновременно потянулись друг к другу, хотя и так слишком близко были. Достаточно одного толчка. Одного удара сердца. Дыхания… одного на двоих.

  Чтобы понять. Осознать. И больше не сомневаться.

- Я люблю тебя, - прошептала Ира и тут же слова дотронулась губами до губ Давида.

   Он не смог ничего произнести в ответ.

   А сердце разрывалось на части…

   Оказывается, оно тоже может болеть…

Ирина

  Я с трудом понимала, как наши губы встретились. Яростно, страстно, даже местами жестко. Просто вспышка, и я уже не могу без Давида. Хочу ему принадлежать.

  И пофиг, что губы опухли от покусываний – как будто метку ставил Монстр зубами.

  Моя территория…

  Моя страсть…

  Моя женщина…

- Я люблю тебя, - прошептала, хотя признание как-то само вырвалось.

  Честное слово, не планировала и даже не собиралась себе в этом признаваться. Но не сдержалась – мое подсознание требовало выхода. Именно этих трех слов. И даже безразлично, что без ответа…

- Ира-а! – Давид то ли стонал, то ли рычал, когда я ремень на джинсах расстегнула. Резко, дерзко – точно так, как мужчина совсем недавно меня целовал.

- Хочу! – одно слово, и страсть меня накрывает с головой.

  В комнате полумрак, но глаза Давида искрят похлеще любого освещения. Даже забыла спросить, о чем они с врачом разговаривали. Когда имя на экране увидела, какой-то ступор напал.

“Не-ет!” – орал мой внутренний голос, а после… провал. Я выпала из реальности на какое-то время. Не помню, что говорила, лишь чувствовала руки мужчины на своих плечах.

  Я и сейчас с трудом контролировала себя, но это другие эмоции. Такое чувство, что за каменной стеной оказалась.

  И я очень боялась, что в один прекрасный момент она может рухнуть…

- Я тоже хочу тебя, малышка, - Давид рычал мне прямо в шею, слегка охлаждая мой пыл. Мужские пальцы запутались в моих волосах. Удерживали за корни, заставляя меня закидывать голову назад.

- Не отпускай…

  Слишком много значений в двух словах. Я даже не понимала, какое из них мне сейчас ближе.

- Не отпущу… - прохрипел Монстр мне прямо в губы, а после снова ими завладел.

  Терзал, кусал, даже рычал, сильнее сжимая в кулак волосы. Нам нужна эта разрядка обоим. Без нежностей, ласк и прочей хрени, которая положена в моменты прелюдии. Никогда у меня не было столь ярких и сумбурных эмоций, как сейчас.

  Но это, черт возьми, заводило. Просто разрывало изнутри. Ломало все стереотипы и принципы. Даже жизненные ценности и те сейчас летели в какую-то пропасть.

  А так уж нужны они были? Да и кому? Пора пересматривать взгляды на жизнь – и без Давида смотреть в будущее не хотелось.

- Мне хреново без тебя! – я взяла его лицо ладонями и заглянула в глаза.

  Идти вперед – так до конца. Откровение не бывает половинчатым. Урвала момент, когда Давид тяжело дышал и, видимо, решил взять небольшую паузу.

  Иначе крышу сорвет окончательно и бесповоротно, так он возбужден.

- Мне тоже, - не отвел взгляда, а его слова резанули по оголенным нервам.

- Я никогда не подставлю! – продолжала я говорить те слова, которые именно сейчас важны.

  Без них нельзя. Не получится будущего, даже если без желанного мужчины. Завтра может быть больно. И нужно радоваться настоящему.

  Пока оно у нас есть…

- Забей, - прохрипел Давид и хотел было вырваться из моего захвата, но Яне позволила. Сильнее сдавила скулы, чтобы как и прежде в глаза смотрел.