Такие люди обычно вовлекают в зону своей активности еще кого-то из обиженных. Они изо всех сил хотят чего-то стоить, но у них ничего не получается. Они навязчивы в своих предложениях, неутомимы в организации примитивных политических и жизненных программ. Им хочется быть в центре внимания, хочется уважения и безоговорочной любви, в общем, всего того хочется, к чему – а они твердо уверены, что достойны этого – им безусловно перекрыта дорога.

Они невероятно агрессивны и подозрительны и всеми силами стараются защитить собственность, отнимать у них которую никто не планирует по причине ненадобности.

Ждан превзошел всех. Он не просто воспользовался опытом Стольникова. Он вошел во власть и в какой-то момент потерял контроль над тем, что жило в юном лейтенанте космических войск. Он превратился в монстра по собственному желанию, предав все, что передал ему Стольников в далеком две тысячи первом году, во время первого появления в Другой Чечне. А упрись тогда он, Стольников, и скажи Зубову – нет, ехали бы они сейчас навстречу смерти? Кто знает…

Рассчитывая пересечь квадрат «тридцать шесть – семьдесят один» по диагонали и оказаться на месте, указанном Пловцовым, через четыре-пять часов, Ждан заблудился.

Он сверялся с картой и шел, ориентируясь по солнцу. В отличие от бойцов группы Стольникова, он имел излишек веса и никогда ранее не изнурял себя тренировками. Поэтому сейчас страдал одышкой и обильным потовыделением. Но после зловонного тоннеля это казалось ему пустяком. Главное, иметь цель и не падать духом. Остальное можно превозмочь. Цель была. И Ждан терпел, взбираясь на высоты и спускаясь в ложбины…

Он уже дважды спустился в одну из ложбин и дважды из нее вышел. Поначалу он решил, что это две разные ложбины. Но когда шел в первый раз, обратил внимание на куст держидерева, на котором висел обрывок ткани натовского костюма. Скорее всего здесь люди Стольникова бились с подразделением Ибрагимова, решил он. Подтверждением были гильзы, разбросанные в огромных количествах. Он пересек ложбину и двинулся дальше. И когда перед ним снова возник овраг, он спустился в него, поднялся и, переводя дух, обернулся. И в этот момент ему на глаза попался куст держидерева, на котором висел точно такой же кусок ткани, который он видел получасом ранее.

Изумление его было столь велико, что он даже перестал морщиться от боли – он натер ботинком ногу…

– Не может быть, – пробормотал он, вытирая с лица пот. – Этого просто не может быть.

Удивлению его не было предела, когда он, уже почти преодолев две трети расстояния, разделявшего вход в тоннель у водопада с Мертвым городом, понял, что не удалился и на треть.

– Как же так, – пробормотал он, моргая и тем самым смахивая с ресниц тяжелые капли пота. Он всматривался в лес, его очертания и приметы, пытаясь убедиться в том, что ошибся. Что находится сейчас не в том же самом месте, в котором побывал тридцать минут назад. – Вот кустарник, вот тряпка… а справа… я ничего не понимаю…

Решив, что держидерево второе по счету, а не то же самое, он, тем не менее, подошел к кустарнику и, взяв ветку так, чтобы не повредить руку, сломал. Теперь ее хорошо было видно.

И двинулся дальше.

– Не исключено, что я просто ошибся, – повторял он, глядя на десяток метров впереди себя. Временами ему попадались растерзанные трупы, мясо с которых было словно слизано. И тогда он бормотал: «Проклятые потерянные…» – После тоннеля мозг немного поврежден ядами, не исключены кратковременные психические расстройства…

Он бормотал, успокаивая себя, сверялся с картой и шел дальше.

– Ну конечно! – обрадовался вдруг он, когда понял несостоятельность своих подозрений. – Это был другой куст и другая тряпка! Бой шел по всей высоте – Ибрагимов докладывал об этом.

И когда перед его глазами после преодоления оврага снова появился куст с висящим на нем лоскутом одежды, он огляделся.

Вынул телефон, чтобы позвонить Пловцову, но в нем хлюпала вода. У него не было времени завернуть трубку в кусок целлофана, слава богу, что хоть хватило сил пронырнуть под водопадом. А вещи в рюкзаке промокли. Вода не могла уничтожить содержимого телефона спутниковой связи, но сейчас трубка отказывалась включаться. Нужно было дождаться, когда она просохнет. Поняв, что поговорить со штурманом не удастся, он сунул телефон в рюкзак и направился к кусту держидерева. Можно было еще раз убедить себя в том, что и этот куст тоже сорвал с человека Ибрагимова клок обмундирования, но как быть с веткой, сломленной собственной рукой?

Ждан еще раз осмотрелся. Когда происходит странное, людям свойственно искать опасность вокруг себя. И сейчас полковник находил себя смешным. Не мог же кто-то ради шутки забегать вперед него и ставить это проклятое дерево?

В лесу пели птицы, стрекотали кузнечики. Снялась с дерева большая птица и пролетала над кронами сосен. А он все стоял у куста держидерева и осматривался.

Тезка майора Стольникова полковник Александр Ждан был атеистом, имеющим два высших образования. Его самодисциплине мог позавидовать любой, того же он требовал и от подчиненных. В его жизни бывали и более необъяснимые случаи. Он до сих пор не может понять, почему мироточит Богородица, а потому относил это на счет мошенничества служителей церкви. Но сейчас он не мог найти объяснения происходящему. Он знал, что в пургу, буран человек может забирать влево и ходить таким образом по кругу. Но пурги не было, бурана тоже. Была ясная погода с отличной видимостью. И он шел по карте, по прямой.

Дважды проделав длинную дорогу, он не приблизился к указанному Пловцовым квадрату 36–70 ни на километр. Встреча оттягивалась.

– Черт возьми, – пробормотал он.

Поднял глаза к небу… И сердце его почти остановилось Показалось, что небеса распахнулись, и свинцовые тучи, скомкавшись в оскаленную морду с кровоточащими деснами, бросились на него с высоты…

Закрыв в первый момент голову, он через минуту без намека на вызов снова поднял взгляд.

Но дикого оскала не было, словно его не было вовсе. Небо было прежним, и лишь короткие, разрезающие сразу в нескольких местах небесную твердь перистые, обычные облака убедили полковника в том, что ему, скорее всего, нездоровится…

Выждав полчаса и напившись воды, он упрямо двинулся в путь.

Перешел поляну, стряхивая с цветов пыльцу, и вошел в лес. Он стоял у большого, в обхват, дерева с неровной грубой корой. Узловатые выступы, уродливые наросты – дерево выглядело проклятым. Раздумывая, куда держать путь, Ждан решил идти к месту встречи. Телефон по-прежнему отказывался работать.

Когда шумом собственных шагов он заглушил свой страх, на дереве в двадцати шагах от него качнулась ветка и от ствола отделился человек. Тихо ступая, он двинулся вслед за Жданом. Когда полковник неожиданно обернулся, человек прижался к другому дереву.

«Показалось», – подумал Ждан.

Он прошел еще с десяток шагов и вдруг остановился, словно вкопанный.