За окном рассвело. Брианна дышала ровно и размеренно.

И тут девчушка замерла, чувствуя, как ее сковал холод куда более студеный, чем тот, что одолевал во время приступа лихорадки. Мыльная пена потемнела от грязи и растеклась по раковине, словно чернила осьминога. Смотреть не хотелось, но поздно было делать вид, что не заметила. Там, где на промежности штанов сходились швы, темнело кровавое пятно.

Восходящее солнце заливало зловещим красным светом все вокруг, окрашивая воду в раковине, воздух в комнате и весь окружающий мир в цвет свежей крови.

Брианне хотелось кричать, однако она взяла себя в руки, похлопала Лиззи по плечу и тихо сказала:

– Не волнуйся, мистер Вайорст сказал, что подождет. Как только тебе станет лучше, отправимся в путь. Просто отдыхай.

Лиззи ответить не могла – зубы стучали, несмотря на три одеяла и горячий кирпич в ногах.

– Пойду приготовлю тебе попить, милая. Отдыхай, – повторила Брианна, погладила ее по голове и вышла из комнаты.

Конечно, бедняжка не виновата, подумала Брианна, но момент, чтобы свалиться с лихорадкой, до ужаса неподходящий. После отвратительной сцены с Роджером Брианна долго спала тяжелым беспокойным сном. Проснувшись, она обнаружила, что ее одежда выстирана и развешена для просушки, башмаки вычищены, чулки заштопаны, в комнате аккуратно убрано, а Лиззи в лихорадке дрожит у потухшего очага.

До понедельника осталось восемь дней. Если приступ у Лиззи пройдет, как и прежде, до послезавтра она оправится. Юный Смутс и Вайорст утверждали, что в это время года путь вверх по реке занимает дней пять-шесть.

Она не могла разминуться с Джейми Фрейзером, просто не могла! Ей надо быть в Кросс-Крике в понедельник, во что бы то ни стало. Кто знает, сколько продлится суд, вынесут ли приговор в тот же день и уедет ли Джейми, как только все закончится? Брианна отдала бы все на свете, чтобы немедленно тронуться в путь.

Этот зуд был настолько силен, что перекрыл все остальные чувства, даже боль от предательства Роджера, но Брианне оставалось только ждать. Она не могла уехать, пока Лиззи не станет лучше.

В пивной было полно народу. В гавань зашли два новых судна, и теперь на скамейках во всю длину расположились моряки, которые с громкими криками играли в карты. Брианна пробиралась сквозь клубы табачного дыма, не обращая внимания на свист и непристойные замечания. Роджер хотел, чтобы она надела платье? Пошел он к черту! Обычно ее бриджи отпугивали мужчин, но Лиззи выстирала их, и они все еще были влажными.

Она пригвоздила взглядом к месту одного бедолагу, который вытянул руку, чтобы ущипнуть ее за задницу. Рука замерла на полпути, и Брианна проскользнула в дверь, ведущую в кухню.

На обратном пути, неся кувшин с дымящимся свежезаваренным чаем из мяты, обернутым в полотенце, чтобы не обжечься, Брианна специально сделала крюк и обошла место, где сидел задиристый матрос. Если он до нее дотронется, она обольет его кипятком. Это куда больше, чем он заслуживает, и недостаточно, чтобы усмирить клокочущий гнев; да и неразумно тратить чай, который необходим для Лиззи.

Она осторожно пробиралась мимо охрипших карточных игроков. На столе были рассыпаны монеты и прочие ценности: серебряные, позолоченные и оловянные пуговицы, табакерка, серебряный перочинный нож и замызганные обрывки бумаги – должно быть, долговые расписки. Один из мужчин повернулся, и перед глазами Брианны мелькнула какая-то золотая безделушка.

Она бросила взгляд на стол, отвернулась и тут же уставилась на него снова. Там лежало кольцо, ничем не примечательное золотое кольцо, немного шире, чем обычное. Однако взгляд Брианны привлек не блеск золота. Хотя в пивной царил полумрак, между игроками стояла свеча, которая освещала часть внутренней поверхности кольца. Брианна не разглядела выгравированные внутри буквы, но рисунок был знаком ей до боли.

Действовать пришлось незамедлительно. Она опустила руку на плечо человеку, которому принадлежало кольцо. Он повернулся, нахмурившись, но, увидев, кто это, успокоился.

– Эй, солнышко, ты пришла, чтобы мне подфартило? – Это был высокий мужчина с крупными привлекательными чертами лица, широким ртом, переломанным носом и парой светло-зеленых глаз, которые оценивающе по ней пробежались.

Брианна растянула губы в улыбке.

– Надеюсь. Дай-ка потру кольцо на удачу!

Не дожидаясь разрешения, она схватила кольцо со стола и потерла его о рукав. Затем поднесла к свету, будто бы для того, чтобы полюбоваться блеском, и прочла надпись внутри.

«Ф. – К. С любовью. Навеки».

Дрожащей рукой Брианна протянула кольцо обратно.

– Очень красивое. Откуда оно у вас?

Мужчина сначала остолбенел от удивления, потом напрягся, и Брианна поспешила добавить:

– Вам оно маловато. Жена не рассердится, если потеряете?

«Откуда? – заметались мысли. – Откуда оно у него? И что с моей матерью?»

Чувственный рот изогнулся в приветливой улыбке.

– Солнышко, если б даже у меня была жена или возлюбленная, я бросил бы ее ради тебя. – Он внимательно оглядел ее, опустив ресницы, чтобы скрыть блеск вожделения в глазах, и приобнял ее за талию. – Сейчас я занят, дорогая, давай позже?

– Завтра, – сказала она. – Только днем.

Он удивленно посмотрел на нее, затем откинул голову и рассмеялся.

– Знаешь, куколка, от мужчин мне доводилось слышать, что им бы не хотелось повстречаться со мной в темноте, но женщины всегда предпочитали ночные свидания. Ладно, приходи днем, если хочешь! Мой корабль «Глориана» пришвартован у пристани.

– Господи, да когда же вы ели в последний раз? – Мисс Вайорст изумленно воззрилась на мигом опустевшую миску Брианны. Крупная добродушная голландка была примерно тех же лет, что Брианна, но хлопотала вокруг, как родная мать, отчего казалась намного старше.

– Вроде бы позавчера. – Брианна благодарно приняла вторую порцию бульона с клецками и толстый ломоть хлеба с маслом. – Спасибо!

Пища заполнила сосущую пустоту внутри, тепло и уют из живота постепенно распространились по всему телу.

Спустя два дня пути вверх по реке с Лиззи снова случился приступ, на этот раз более длительный и тяжелый. Брианна сидела с ней день и ночь, а Вайорст и его сменщик гребли, как сумасшедшие. Она черпала воду горстями и умывала Лиззи, закутанную во все одеяла и пальто, что нашлись в лодке, неустанно молясь о каждом новом вздохе.

– Если я умру, напишите отцу, – прошептала Лиззи в сгущающихся сумерках.

– Напишу, только ты не умрешь, так что не волнуйся, – твердо сказала Брианна, старательно имитируя шотландский акцент. Попытка удалась; Лиззи рассмеялась, и ее хрупкая ручонка дрогнула в ладони Брианны. Та держала горничную за руку, пока Лиззи не уснула. Тонкие, почти бестелесные пальцы скользнули вниз.