…Во-первых, конечно, если где за границей должны были знать о заговоре – так это в Германии, поскольку в 20-х годах между Красной Армией и рейхсвером контакты были теснейшие. Ну, уж в этой-то стране наши разведчики чувствовали себя как дома! Оттуда, по разным каналам, сведения о формирующейся в СССР так называемой «военной партии» начали поступать еще с 1926 года. Хотя, конечно, разведка – дело сложное, там идет такая игра информации и дезинформации… Вот, например, достаточно обычная ситуация: в июне 1929 года немецкий журналист Гербинг, которого упорно подозревали в связях с германской разведкой, сообщает агенту ОГПУ Зайончковской, что С. С. Каменев и Тухачевский работают в пользу Германии по заданиям германского генштаба, «причем Каменев работает давно и активно, а Тухачевский очень вяло».

Информация серьезная, но… Пикантные подробности всей этой истории в том, что Зайончковская была задействована в деле «Трест», а РОВС к тому времени уже раскрыл эту операцию – точнее, ее сдал бежавший за границу чекист. А теперь данные для решения задачи: перебежчик мог назвать Зайончковскую в числе агентов ОГПУ, а мог о ее связях с чекистами и не знать; РОВС мог передать сведения о Зайончковской немецкой разведке, а мог и не передать. Наконец, сам Гербинг мог быть связан с разведкой, а мог быть всего лишь достаточно информированным лицом, которое не предупреждают о раскрытых агентах ОГПУ. А то и просто мог, по журналистскому обычаю, трепаться. Вот и ищи в такой обстановке шпионов!

Однако у разведки есть и методы, чтобы разобраться, гонит постоянно работающий источник дезинформацию или же нет. Донесения между тем идут одно за одним, и чем дальше, тем серьезней. В марте 1934 года Зайончковская сообщает:

«Гербинг говорит, что ему известно, что существует заговор в армии, точнее, среди высшего комсостава в Москве, и еще точнее, среди коммунистов высшего комсостава. Заговор имеет пока целью убийство Сталина, уничтожение существующего сейчас Политбюро и введение военной диктатуры. Конкретная работа заговорщиков должна начаться в недалеком будущем. Происходящие в данное время аресты – последние конвульсии ГПУ, не могут беспокоить армию, т. к. в ее среде не могут иметь место аресты».

Последняя фраза любопытна. «Происходящие аресты» – это, надо понимать, разборки с оппозиционными группировками. Почему же они не могут затронуть армию? Потому что армия неприкасаема? Чепуха, дело «Весна» показало, что это не так. Потому что военный заговор к тому времени уже оторвался от своих политических союзников? Или же он опирался на какие-то другие круги, не затронутые этими разборками? В то время сажали в основном троцкистов – за зиновьевцев взялись лишь после убийства Кирова, до которого еще девять месяцев, а Енукидзе попал в поле зрения органов вообще в начале 1935 года.

2 мая 1934 года Зайончковская сообщает: «В командном составе Красной Армии, по словам Гербинга, в самых верхах имеется уже реальная измена соввласти с смягчающими ее конкретность видоизменениями по нисходящей линии. Помимо этого в командном составе Красной Армии идет совершенно самостоятельное, самобытное, так сказать, явление в виде скрытого кипения».

Если перевести на нормальный русский язык, это означает, что в армии существует заговор, который формируется сверху, а снизу, ему «навстречу», поднимается недовольство офицеров. Может быть, существуют ситуации и опасней для государства, чем эта, но сразу как-то не сообразить, какие именно.

Дальше немецкий журналист пускается в рассуждения. «Что такое большевики для русской армии? Это враги, а тот, кто не враг, тот уже по существу и не большевик. Тухачевский – не большевик, им никогда и не был, Уборевич – тоже. Каменев тоже. Не большевик и Буденный. Но их выбор, сказал как бы про себя Гербинг, пал на Тухачевского».

А вот тут самое любопытное – это коротенькое словечко: «их». Кого – их? Армейских заговорщиков? Их политических партнеров? Или «друзей» из-за границы?

А 9 декабря того же 1934 года Зайончковская сообщает: «Из среды военных должен раздаться выстрел в Сталина… выстрел этот должен быть сделан в Москве и лицом, имеющим возможность близко подойти к т. Сталину или находиться вблизи его по роду служебных обязанностей».

На этом рапорте начальник Особого отдела ГУГБ (Главного управления государственной безопасности) НКВД Гай пишет: «Это сплошной бред глупой старухи, выжившей из ума. Вызвать ее ко мне». И, что интересно, сомневается начальник Особого отдела (то есть военной контрразведки) не в Гербинге, он сомневается в Зайончковской. Какие у него на это основания? Бессмертный аргумент: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда»?

Кстати, Зайончковская – не просто информатор ОГПУ, а дочь бывшего царского генерала, сыгравшего в свое время ведущую роль в пресловутом «Тресте» – он там числился главарем МОЦР, так что семья «с заслугами». Была она в то время отнюдь не старухой, да и в ее умственной полноценности вроде бы никто никогда не сомневался…

А теперь давайте еще раз взглянем на дату. 9 декабря 1934 года. Неделю назад был застрелен Киров. И как же реагируют «органы» на информацию, что кто-то из высокопоставленных военных, с самого верха, должен совершить террористический акт против Сталина?

Нет, что ни говори, чекисты в то время вели себя чрезвычайно странно…

Впрочем, о заговоре в РККА сообщала далеко не одна Зайончковская. Множество сведений шло и из самой Германии.

…В Берлине у ИНО ОГПУ существовал агент «А-270», среди информаторов которого имелся другой агент, под псевдонимом «Сюрприз». Люди это были посерьезнее журналиста и дочери генерала. Оба – профессиональные разведчики. «А-270» – барон Курт Позаннер, австриец, один из руководителей разведки НСДАП. «Сюрприз» – Адольф Хайровский, летчик, участник Первой мировой войны, в 1932 году работал внештатным экспертом по делам авиации в абвере – военной разведке Германии.

В 1932 году «Сюрприз» сообщил, что беседовал с доверенным лицом абвера Германом фон Бергом, и тот поведал ему о своей встрече с советским военным атташе в Берлине Яковенко. Атташе рассказывал о «военной партии» в СССР, которая «стоит на антикапиталистической платформе, но в то же время национальна и хочет отстранить евреев от руководства государством». (Это какие же евреи в 1932 году руководили Советским Союзом? Делать переворот ради того, чтобы убрать Кагановича?) Атташе утверждал, что сам состоит членом этой партии, – стало быть, знает, о чем говорит…

Вскоре «Сюрприз» сообщает новые данные: «Идеологической головой этого течения Берг называет “генерала Турдеева”. Турдеев якобы бывший царский офицер, около 46 лет, в этом году (1932) приезжал в Германию на маневры. Турдеев в штабе Ворошилова является одним из наиболее ответственных организаторов Красной Армии… Берг говорит, что Турдеев произвел на него впечатление определенного националиста».

То есть советский военный атташе тут уже ни при чем. Берг, оказывается, сам знает этого генерала, даже, по-видимому, лично с ним общался и лишь чуть-чуть «прикрывает» его, меняя фамилию (на маневры советские военачальники приезжали под собственными именами, и никакого Турдеева среди них не было).