Я же в это время занялся пушками, которые Крум обнаружил, инспектируя полузаброшенный военный склад. Орудия находились в довольно неприглядном состоянии, а своим видом напомнили мне дикую смесь современной гаубицы и пушки времен наполеоновских войн. Я приказал их выкатить из склада и за день привести в божеский вид; ликвидировать гнезда неизвестных мне существ из стволов, покрасить лафеты, а также надраить украшенные причудливой чеканкой стволы, чтобы те блестели, как у боцмана… э… э… э… рында в солнечный день.

Кстати, надо сказать, что бывший рядовой Крум за несколько дней настолько врос в должность главнокомандующего графскими силами, что пару раз мне приходилось его осаждать и напоминать «ху есть ху», а то больно важным стал. Форма ему, кстати, новая не очень понравилась, ибо, по его словам, не отличалась особым лоском, а вот солдатики приняли ее на ура, заявив, что она более удобна.

В общем, оставшиеся до парада дни пролетели как-то незаметно, однако к моменту часа «Х», который должен был ознаменовать собой прибытие инспектирующей особы, я сделал все, что мог, о чем со спокойной душой и доложил вернувшемуся с утра пораньше графу. Тот только вздохнул и сообщил, что был в столице, где узнал, что его сосед граф Эмирган впал в немилость к герцогу, так как, по словам великосветского вельможи, «был крайне неучтив в речах, а также содержал местное ополчение в крайне постыдном состоянии».

– Эмирган всегда был слишком остер на язык, – с тяжелым вздохом рассказывал отец Эрнесты. – В свое время он был приближен ко двору, но именно за неумение сдерживаться его отправили с глаз долой. Впрочем, он всегда выбирался из подобных ситуаций без особых проблем, уверен, что и сейчас выкрутится.

И вот пришло время парада.

Герцог со свитой прибыл буквально за час до парада и, выслушав приветствие графа, согласился на его уговоры перекусить, дабы мы все успели подготовить в лучшем виде для смотра. Я, естественно, был приглашен на этот перекус и, пока гости неторопливо кушали, буквально не находил себе места. Надо сказать, что сам герцог произвел на меня впечатление этакого старого солдата, которому тесна и даже противна его новая должность. Высокий, седовласый, с волевым лицом, он отличался какой-то резкостью движений, у него то и дело проскакивали крепкие выражения и слышались командные нотки, да и вся его свита больше походила на оперативный штаб какого-нибудь командующего, чем на расфуфыренных вельмож.

– Господин Крас, слышал, что вы приложили руку к подготовке будущего смотра, – неожиданно сказал герцог, завершив трапезу и промокнув салфеткой губы.

Я покосился на сидевшего рядом графа, лоб которого тут же покрылся испариной, и коротко кивнул:

– Да, герцог, надеюсь, это не запрещено?

– Что вы, господин учитель, отнюдь, мне даже интересно, что вы посоветовали нашему графу.

Я пожал плечами:

– Скоро увидите.

– Что ж, я не против. – Герцог резко встал и, бросив взгляд на графа, скомандовал: – Ведите, посмотрим на ваших увальней, авось чем удивят.

Мы прошли на балкон третьего этажа. Он нависал над площадью, расположившейся между внешней стеной и самим замком – довольно большой, вмещавшей в данный момент не только солдатские шеренги, но и приличную толпу зевак, жавшихся к стенам.

Я оглядел стройные ряды, отметил белые полосы разметки, нанесенные на брусчатку, и едва сдержал вздох облегчения – Крум и мои ребята не подвели. Про разметку я вообще вспомнил уже утром. Во время тренировочного прохода мы делали подобную на плацу, и она хорошо помогла солдатам держать строй. К счастью, мои ученики тут же вызвались помочь и, судя по аккуратным полосам, подошли к этой работе со всей ответственностью.

Герцог с интересом и нескрываемым удивлением осмотрел стройные ряды солдат и только хмыкнул.

– Можно начинать, господин герцог? – поинтересовался я.

– Естественно, господин Крас, приступайте, – кивнул вельможа и, опершись руками о резные перила балкона, буквально впился глазами в происходящее на площади.

Я подошел к ограждению и, отыскав глазами стоявшего внизу Гая, махнул ему рукой. Мальчик тотчас исчез в толпе, а через минуту стоявшие по стойке «вольно» солдаты подтянулись, вскидывая тяжелые карабины на плечо.

– Внимание!! – громовой голос, пролетевший над площадью, заставил народ вздрогнуть и испуганно заозираться.

Я удовлетворенно кивнул и покосился на башенку, приютившуюся в стене замка, где в данный момент находился призрак графа Фурина. С помощью местного кузнеца мы там вделали в стену огромный медный рупор, так что призрак мог теперь использовать всю мощь своего и так не слабого голоса.

– Внимание!!! – повторил голос. – Всем отрядам смирно, приготовиться!! Парад, посвященный прибытию особо важных гостей нашего графства, объявляется открытым, ура!!!

«Ура!!» – дружно рявкнули три сотни глоток при активной поддержке населения, которое за последние дни не меньше нашего переживало за данное мероприятие.

На небольшом постаменте напротив балкона появились музыканты с инструментами и, рассевшись по местам, замерли в ожидании. Через пару минут туда же, важный до крайности, поднялся Батон, облаченный в черный фрак и со здоровенной золотистой бабочкой на шее. Кот повернулся к нам и, отвесив низкий поклон, жестом фокусника извлек из воздуха дирижерскую палочку. Зазвучала музыка, и на площадь выехали четыре всадника на черных как смоль жеребцах. Батон взмахнул палочкой, и на площади воцарилась тишина, в которой отчетливо раздался голос командующего Крума.

– Первая, вторая, третья когорта нале… остальные напра… во!! – скомандовал Крум, вскидывая ладонь к козырьку кепки.

Шеренги дружно развернулись и быстро, практически легким бегом, покинули площадь под удивленным и непонимающим взглядом герцога. Я же стоял с самым непроницаемым видом и лишь ободряюще подмигнул Эрнесте, которая держала под руку явно нервничавшего отца.

И тут грянула музыка. Батон как очумелый махал дирижерской палочкой, хотя я видел, что руководство оркестром он тупо симулирует, но выглядит впечатляюще. Музыка, кстати, была довольно знакомой, точнее, тут было задействовано несколько мелодий, но на выходе получалась такая солянка, что аж ушам больно. Однако на вампиров, похоже, это действовало несколько по-другому – слушали как завороженные. Тем временем музыка постепенно стихала, а я уже узнал стилизацию из песни про Красную Армию, и тут на площадь, чеканя шаг, вышли первые колонны солдат. И знаете, хорошо шагали, подлецы, я аж сам залюбовался, а уж как подбородки вскинули и дружно повернули головы, когда поравнялись с нашим балконом, тут даже сам герцог крякнул от удивления и одобрительно покосился на меня. Я скромно потупил глаза и шаркнул ножкой, а мое внутреннее Я сделало «yes» и бодренько станцевало джигу.

– Гордо шествуют наши гвардейцы – краса и гордость любимого народом графа Гадриана, – надрывался меж тем голос Фурина. – Ура графу и его гостям!

Народ на площади дружно разразился радостными криками, кидая в воздух чепчики, шапки, а также прочие предметы туалета.