— Юрочка, я хочу тебя предупредить, кажется, у тебя к дверной ручке привязана граната.

Астафьев услышал, как за его спиной щелкнул дверной замок.

— Догоняй, — сказала Ольга.

— Стой! — Во все горло крикнул он, бросая трубку, а затем услышал, как скрипнули петли входной двери, как стукнуло, и покатилось по мозаичному полу что-то увесистое. В один прыжок пролетев прихожую, Юрий обрушился на Ольгу и прикрыл ее своим телом.

В десять утра туман над озером Иртешка уже разошелся, и Колодников оглядел водную гладь с некоторым сожалением. Он любил именно те часы, когда солнышко только встает, и поплавок еле виден из-за плотной пелены тумана. Но, сейчас они были вовсе не на рыбалке, хотя два человека в водолазном снаряжении уже были готовы спуститься к озеру.

— Так куда вы его бросили? — спросил Шалимов у Тараскина. Вид у того сегодня был совсем не воинственный, и не только из-за ночевки в камере и наручников на запястьях. Колодников дожал его сегодня за какие-то пятнадцать минут, так что от бывшего ерепенистого Тараскина остался один «пластилин».

— Туда, — Тараскин кивнул головой в сторону большой залысины среди камыша. — Левей от камыша.

Чувствовалось, что это место было плотно обжито рыбаками. Сзади деревья предохраняли любителей рыбной ловли от солнца, а трехметровой высоты камыши заслоняли их от глаз назойливых соседей по хобби. Тараскин же рассказывал все, как было тут несколько дней назад.

— Мы с вечера порыбачили, клев был как никогда. Потом разожгли костерок, шашлык, все такое, выпили, конечно.

— Много выпили?

— Да. Литра два на двоих. Уснули уже за полночь. Потом проснулись, часов шесть это было, а этот хрен уже сидит на нашем месте.

Из воды показалось нечто угловатое. Два водолаза с трудом вытащили на берег старый, еще советских времен двухколесный мотоцикл, и привязанное к нему тело владельца.

— Это все Сашка, — продолжал рассказ Тараскин. — Он первый начал на него выступать, говорил, что мы это место прикормили, иди отсюда. А этот хрен видать еще тот кадр был, за словом в карман не лез. Так он его цветисто посылал.

— Да, Соколов трижды сидел, и был, как говорит участковый, отвязным кадром, — согласился Колодников. — Его жена заявила об исчезновении мужа только через двое суток. Уехал на рыбалку и пропал. Она думала, может, загулял с кем, а потом уже встревожилась.

А Тараскина несло.

— Сашка не выдержал, схватил топор и начал долбить его по голове. Когда я его остановил, все было уже поздно. Сначала мы орали друг на друга минут сорок, по морде я ему пару раз съездил. Он тоже попытался ответить, только кишка тонка. Потом остыли, решили замести следы. Мы привязали его к мотоциклу, и сунули в озеро, чуть подальше, за камыши, левей, чтобы крючки не цеплялись. Потом сразу руки в ноги и бежать. Закатились в «Тройку», пили так, что Сашка под стол свалился. Мне самому пришлось за руль сесть. Никаких ментов у Вознесенского перекрестка мы не видели. Время было, когда мы его проезжали, еще часов девять.

— А за что вы потом убили Заблудного? — спросил Шалимов. Тараскин как-то поежился. Перед его глазами снова появилась та сцена в гараже: он держит Сашку за грудки, а тот пытается ударить его снизу по лицу. Когда это ему удалось, Тараскин просто озверел: он прижал его к стенке гаража, и начал своими мощными пальцами давить на горло. Он сумел остановить себя только тогда, когда глаза Заблудного неестественно вылезли из орбит, а тело Сашки обмякло.

— Он всегда сидел на моей шее, все семь лет. Я мотался по стройкам, тянул эти чертовы водопроводы, сам порой работал за сварщика, а он только греб деньги лопатой. Еще бы, фирма хоть и была совместной, но деньги были его. А тут еще этот рыбак! Я как узнал, что милиция ищет внедорожник, то подумал, что нас все же кто-то видел, так что зоны не избежать. Выдернул этого придурка из кровати, повез в гараж, думал обсудить общую версию. Но тот был совсем дурным, он перед этим нажрался как свинья, «дури» еще курнул, нес какую-то херь. Просил взять всю вину на себя. Потом вообще полез драться. Ну, тут я и сорвался. Схватил его за горло и… Чуть пережал.

Он поднял руки ладонями вверх, и Колодников увидел, что это не просто очень сильные руки, но еще и покрытые застарелыми мозолями.

— А женщина в машине? — спросил Шалимов.

Тараскин поморщился, сделал странное движение руками, и Колодников его понял — дал зажженную сигарету.

— Да, шалашовка какая-то, — затянувшись, продолжил рассказ Тараскин. — Не вовремя заглянула на огонек в мой гараж по поводу выпить на халяву да потыкаться. А я тогда уже был в таком мандраже, что готов быть замочить любого, лишь бы отмазаться от этого дела. Задушил ее как котенка, положил к Сашке, вроде как, любовница. Но, не пролезло.

И он, в две затяжки докурив сигарету до фильтра, зло выкинул ее в темную, мутную воду.

В этот раз они собрались в третьем отделении милиции, и были только свои, кривовские опера: Колодников, Шаврин, Зудов, Олег Гусев, из участковых — Виктор Демин. Никаких железногорских оперов из главка, никаких «фейсов».

— Да, если бы та граната не была муляжом, то сейчас мы бы для вас с Ольгой скидывались на венки.

Эту цитату Колодникова Астафьев воспринял с кривой усмешкой.

— Ты ту справку отдал Шалимову? — спросил Зудов.

— Конечно. И громко объявил о ней всем присутствующим. Если сегодня и завтра снова пойдут угрозы, то утечка идет не от нас.

— Надо что-то делать, — заявил Колодников. — Нам нельзя ждать, вы же знаете. Версия с Тараскиным рассыпалась, и теперь только через этот автомат мы сможем выйти на убийц Голода. Ну, раскинь мозгами, подполковник!

Юрий кивнул головой и начал диктовать свои предложения.

Через полчаса в отделе архива областного суда зазвонил телефон.

— Можно позвать к телефону вашего секретаря.

— Викторию Алексеевну? К сожалению, она почему-то не вышла сегодня на работу.

— А как фамилия Виктории Алексеевны?

— Зубовская.

— Ага, понятно. Вы домой ей звонили?

— Нет еще.

— Позвоните, обязательно. А если не будет отвечать, то поезжайте к ней на дом. Она вчера так плохо себя чувствовала.

Девушка, услышав такое предположение, очень удивилась.

— А вы откуда про это знаете?

— Я ее личный врач.

— А как же вы тогда не знаете ее фамилию?

— А я практикую на расстоянии, чаще всего по телефону.

Астафьев положил трубку, и осмотрел сидящих рядом друзей.

— Ну, что, все поняли?

— Да, если они найдут ее живой, то я очень удивлюсь, — предположил Колодников.