– С ума ты сошла, – запричитала она, удобно устроившись на диване и искоса следя за всеми Дашиными передвижениями. – Как можно доверить такое дело совершенно посторонним людям?! Павла ты знаешь давно, он твой друг и вообще… российский гражданин!

Последний довод заставил Дашу усмехнуться, но Светку это явно не смутило.

– Зачем тебе эти зарубежные адвокаты? Ведь прежде чем ты доберешься до своей Швейцарии и вообще вступишь в права наследства, здесь у тебя, знаешь, сколько всяких сложностей будет! А Павел смог бы тобой руководить, подсказывать верные шаги, помогать во всем. – Она мечтательно вздохнула, вытащила сигарету и завертела головой в поисках пепельницы.

– Пепельница на балконе, – вежливо подсказала Даша и, хотя ее терпение уже иссякало, столь же вежливо добавила: – А руководить, Светик, мной не нужно. Руководителей как раз у меня довольно. А вот настоящих друзей, знаешь, оказалось маловато…

– Так вот я же и говорю!.. – оживилась гостья. – Об этом же и речь! В общем, мы с Пашей можем…

– Нет. И давай-ка вообще закроем эту тему, ладно? Мне кажется, так оно будет лучше для всех…

Это было сказано тоном мягким, но непререкаемым, и столь твердая позиция, похоже, наконец-то проняла гостью, заставив ее обидеться уже по-настоящему. Впрочем, скорее всего, думала потом Даша, дело было вовсе не в обиде, а в том, что Светлана поняла наконец всю бессмысленность и безнадежность своей миссии…

– Ох, Дарья, смотри – пробросаешься! – обиженно прошипела она и, демонстративно бросив на столик так и не закуренную сигарету, отправилась в прихожую. – Эгоистка, – бубнила она как будто тихо, про себя, но при этом так отчетливо, что хозяйке дома все было превосходно слышно даже в комнате, – другие бы дали друзьям подзаработать, помогли бы, а эта…

– Так кто же кому должен помочь – я вам или, как ты настаивала, все-таки вы мне? – весело спросила Даша, появляясь в прихожей и отпирая для Светланы дверь. Она почувствовала что-то вроде слабого раскаяния, из-за того что все ее недавние приятели обманулись в надеждах легко поживиться за ее счет, и легко, непринужденно бросила вдогонку гостье, с непримиримым выражением лица уже двинувшейся на лестничную площадку: – Ты передай Паше, если ему очень нужна будет работа и решение этой проблемы будет зависеть от меня – я все сделаю, пусть не сомневается…

Светлана обернулась и уже собралась ответить что-нибудь язвительное, однако вновь прозвучавшая из комнаты трель телефонного звонка перебила ее на полуслове, и, разочарованно махнув рукой, гостья с досадой нажала на кнопку лифта. А Даша, захлопнув за ней дверь и быстро подойдя к телефону, нерешительно замерла, глядя на него чуть мерцающими, задумчивыми глазами, словно не решаясь ответить привычным «алло».

Наконец, после восьмого или девятого звонка, она все-таки взялась за трубку и, подождав еще немного, наконец подняла ее. Она не успела произнести ни слова – звонившего, казалось, не интересовало, кто находится на другом конце провода, или же он был полностью уверен, что ошибки быть не может.

– Мне надо поговорить с тобой. Подъезжай через час в отель «Аврора-Марриотт», я буду ждать тебя в баре на первом этаже… Ты хоть знаешь, где это?

– Да, – автоматически откликнулась она. – Кажется, на Петровке, правильно?… – И все-таки переспросила неуверенным тоном, хотя тоже не сомневалась в ответе: – Сергей Петрович?..

– Ну разумеется, – сухо отозвался дядя.

В знакомом его голосе на сей раз было столько плохо скрытой неприязни, что девушка испуганно заторопилась со следующей репликой:

– Вы знаете, мне очень нужно поговорить с вами. Только отчего же в баре, может быть, я заеду…

– Ну нет, – живо возразил Сергей Петрович. – Заезжать тебе к нам незачем, и я вообще думаю, что давно надо было прекратить эти… визиты. Надо было мне решиться и положить этому конец, но мама питала к тебе непонятную слабость. А иначе бы…

Это уже прозвучало настолько грубо, так откровенно презрительно, что Даша оторопела, почти надеясь, что ослышалась или чего-то не поняла. Дядин же голос в трубке продолжал:

– А поговорить со мной, голубушка, тебе надо было уже давно. Жаль, что у вас с этим… – казалось, он подыскивает слово помягче, – с этим приятелем не хватило ума понять, что прямая и открытая договоренность всегда лучше примитивного шантажа… Очень уж топорно вы все это обтяпали. Ну да ладно, не мне вас учить… Итак – через час, в баре.

Из телефонной трубки уже давно неслись короткие резкие гудки, а Даша все продолжала стоять, словно окаменев, прижимая ее к уху и отчаянно надеясь на то, что вот сейчас, сию минуту, все разъяснится, дядин голос снова ворвется в ее сознание, и он, быть может, скажет: «Я пошутил, не сердись, девочка…»

Старое зеркало напротив отразило ее исковерканную, изломанную фигурку, опрокинутое лицо, застывшие глаза – всю неестественность ее нынешней позы, всю новую боль, обрушившуюся с этим разговором, и ей показалось, что темная гладь зеркала сочувственно колыхнулась, готовая расступиться перед ней. Но, медленно покачав головой и отвернувшись в сторону, Даша опустила трубку на рычаг и теперь уже сама, добровольно, словно споря с кем-то или отказываясь от обещанного счастья, прошептала: «Еще не время… Пожалуйста, подожди…»

Спешно собираясь на назначенную дядей встречу – натягивая джинсы, бросая в сумку какие-то мелочи, освежая несколькими движениями перламутровые краски на своем лице, – Даша то и дело, словно завороженная, бросала мимолетные взгляды на телефон, молчание которого казалось ей теперь многозначительным и даже угрожающим. Она не стала на сей раз вынимать вилку из розетки – ограничилась тем, что включила автоответчик, твердо пообещав себе не брать трубку, пока не услышит голоса звонившего. И вот теперь напряженные нервы и обостренная интуиция подсказывали ей, что молчащий аппарат – это ненадолго…

Она была уже в прихожей, когда тишину замершей квартиры вновь разорвала телефонная трель. Девушка тихо вернулась в комнату, словно шум шагов мог выдать ее присутствие, осторожно присела рядом с телефоном, машинально отсчитывая гудки, принялась ждать, пока автоответчик даст сигнал абоненту. Ей нельзя было сейчас просто уйти. Мог позвонить Можаров, новый заказчик, и Даше нужен был этот разговор с ним – требовалось уточнить кое-какие детали проекта, не выяснив которые она не могла двигаться дальше. Мог, вероятно, перезвонить и Сергей Петрович, уточняя время или место встречи (а в глубине души она надеялась, что он перезвонит просто для того, чтобы сказать, как он ошибся, и извиниться)… Однако же голос, послушно раздавшийся в молчаливом пространстве квартиры после привычного шелеста магнитофонной ленты, оказался тем самым, которого она меньше всего ждала.

– Даша, здравствуй. Ты можешь не подходить к телефону – я все равно знаю, что ты дома. – Игорь произносил свои аккуратные фразы четко, по-деловому, и по тону этого человека сейчас невозможно было предположить, что когда-то они были близки друг с другом и произносили слово «люблю»… – Я надеюсь, ты уже поняла, насколько недальновидно с твоей стороны было портить со мной отношения. Должен предупредить тебя, что уже имел разговор с Сергеем Петровичем Плотниковым и ему не слишком понравились моя осведомленность о ваших семейных делах и те условия, которые я ему поставил. При этом, разумеется, я сказал ему, что действую от твоего имени… Так что не советую тебе сейчас попадаться ему на глаза – можешь представить, в каком он состоянии. – В комнате раздался короткий, колкий смешок, и через пару секунд голос зазвучал снова. – Если тебе интересны подробности – позвони мне. Я все еще готов с тобой сотрудничать, хотя, признаться, для тебя это будет уже не столь выгодно, как могло бы быть… Кстати, если тебе это интересно: я сказал твоему дядюшке, что несколько дней тебя не будет в Москве и по всем вопросам ему нужно связываться со мной. Надеюсь, вы оба не станете действовать за моей спиной – все равно ведь не столкуетесь… Пока, детка!