звучит слово «жар», это совсем не то, к чему привыкли люди. Поверьте, я отлично разбираюсь в температурных режимах, чтоб понимать разницу между «ай, горячо!» и «уберите это от меня, черти драные!».

Блондинка буквально пылала обжигающим огнем на энергетическом уровне.

Я «запустил» свой демонский взгляд, чтоб оценить состояние ауры майора. Не просто так ведь на этой дамочке можно сейчас жарить стейки. Однако тут же машинально шагнул назад и невольно на секунду зажмурился.

Фиолетовая, насыщенная аура девушки в данный момент выглядела как решето, сквозь которое во все стороны бил жгучий свет.

— Да твою ж мать… — Высказался я вслух. — Только этого сейчас не хватало.

В общем-то, у нас вот-вот случится инициация нефилима. А это очень не вовремя.

Рассказываю, как обычно у детишек Светлых происходит этот процесс. Быстро. Очень быстро. Первое явление гладиуса — вот верный признак ангельского совершеннолетия.

И тут два момента важны.

Первый — чтоб я сдох! Не в буквальном, конечно, смысле и не потому что мне этого хочется. Просто если блондинка с минуты на минуту явит миру гладиус Светлых, это будет — вау, как круто, но вызовет кучу проблем.

И вообще, с какого перепуга она должна его являть? У нефилимов стандартной комплектации данная функция не заложена. Ею обладают только ангелы.

То есть Мария Семеновна — особая девочка. Так выходит. И речь идёт не о дедушке или прадедушке, а скорее всего о папе. Причем папа у нас — из числа Архангелов, особо приближенных к фигуре Большого Босса.

Второй момент — мне отчаянно сигнализировала Рыжкова. Голем передавала картинки, где она сейчас находится. Марина заметила человека. Этот человек по ее мнению вел слежку.

Рыжкова видела его вчера, но не обратила внимания. Вернее, обратила, конечно. Она показала мне воспоминания с изображением мужичка лет тридцати пяти. Мужичок выглядел несчастным и слегка потрепаным жизнью. Он все время воровато оглядывался по сторонам, будто ему есть что скрывать.

Просто вчера голем лишь отметила его присутствие как случайного прохожего. Сегодня этот человек снова крутился возле Рыжковой. А если говорить более точно, за ней. Пытался следить.

Марина вышла на пробежку, потому что настоящая Рыжкова последние несколько лет бегала по субботам, как умалишённая. В принципе, в другие дни она тоже бегала, но в субботу, в свой законный выходной, носиться кругами по парку, как взбесившаяся кошка, способны только умалишённые.

И вот мужичок, привлекший внимание голема, снова был рядом. Сначала он мелкими перебежками двигался за Рыжковой, пока она трусила в нужную ей сторону. Потом, когда Марина оказалась в парке, мужичок принялся скакать с лавочки на лавочку, стараясь держать мою подопечную в зоне видимости.

Голем, как послушное творение Владыки Ада, знает, что о любых странностях нужно сообщать. Именно такой приказ ей был оставлен. Вот и сообщила.

С бдительностью Рыжковой я был полностью согласен. Нужно смертного проверить на предмет его интереса к девушкам, занимающимся бегом. Если он маньяк, то и черт с ним. Мужика ждёт крайне неприятный сюрприз. Изнасиловать, ограбить или убить голема… Ну… Может, человеку жить надоело.

А вот если слежка устроена из-за серьёзного дела, например, по приказу Кукловода, тогда совсем другой разговор. Интересовались же его бритоголовые солдатики Сергеевой. Почему бы им не обратить внимание и на Рыжкову. Девушки были все-таки соседками.

И что в итоге? В итоге вместо того, чтоб торопиться к парку, координаты которого передала Рыжкова, я стою на пороге кабинета и смотрю на нефилима, который, оказывается, перенял у своего Светлого папы больше, чем положено. Что ж у этой девицы все через задницу?

— Мария Семеновна… — Заговорил я тихим, мягким голосом, который обычно используют в разговорах с детьми и нашкодившими котятами, — Вы зачем так нервничаете? Не надо нервничать. Успокойтесь. Давайте подышим. Вот так…

Я согнул руки в локтях, поднял их на уровень груди, повернув ладонями вниз, а потом наглядно показал, как надо дышать.

— Вдох… Выдох… Вдох… Выдох…

— Мне кажется, она тебя ненавидит. — Со знанием дела заявил Марков из-за моей спины. — А еще мне кажется, твои попытки успокоить товарища майора имеют обратный эффект… Интересно, если она тебя всё-таки ударит, это будет считаться нападением на сотрудника при исполнении?

— Я сказала, ждать меня в кабинете. Я не договорила. У меня вопросы! — Начала Мария Семеновна тихим, звенящим голосом.

По-моему, майора разозлил и окончательно добил тот факт, что я немеожко не считаюсь с ее положением моего, так сказать, начальника. И по-моему, именно эта злость провоцирует сейчас инициацию, которая, судя по усилившемуся жару, может произойти в любую секунду.

Представляю, как охренеет блондинка, когда из ее руки в мир явится светящийся меч. Я бы на ее месте точно охренел. У нормальных людей из тела посторонние предметы не вылазят.

Она ведь, так понимаю, о своём папе ни черта не знает. Девочка из детского дома… Странная история. Обычно Архангелы приглядывают за детьми. Не то, чтоб прямо нянчатся, но и на произвол не бросают. Тем более, конкретно в этом случае — именно дочь. Не внучка или правнучка, как я решил изначально.

Собственно говоря, в сложившейся ситуации выход у меня был только один. Клин вышибают клином. Поэтому сильную злость блондинки нужно было перекрыть какой-нибудь не менее сильной эмоцией. Например — шок или удивление вполне подойдут.

Поэтому я шагнул вперед, положил правую руку майору на затылок, и поцеловал ее. Отмечу, быстро положил, быстро поцеловал. Чтоб она не попыталась ударить меня или что-то такое.

Ну и конечно, это не был невинный поцелуй в щеку. Вполне себе все по-взрослому. Мне даже понравилось, если честно. Было в этом что-то… ммм… интересное. И вкус такой… земляничный, что ли. Не хочется признавать, но я с трудом оторвался от ее губ.

В любом случае, нужный эффект был достигнут. Мария Семеновна обалдела настолько, что даже не сопротивлялась. Она, мне кажется, вообще не сразу поняла, что происходит. Слишком неожиданной была вся ситуация.

Когда я отстранился и посмотрел на нее проникновенным, грустным взглядом, свет, пробивающийся сквозь ауру нефилима, начал тускнеть.

— Не могу находиться рядом с вами, знаете ли. — Заявил я печальным голосом, полным страдания. — И молчать больше не могу! Вы покорили мое сердце с первой встречи. Представляю ваш светлый образ денно и нощно. Так что… Извините. Но мне лучше побыть на расстоянии от вас. Так будет правильно. А вы… Вы живите теперь с этим!

С последними словами я драматично закатил глаза и выскочил из кабинета. Следом за мной рванул тихо похрюкивающий и тщательно сдерживающий свою