– Квинн! – прорычал он. – Кит Квинн! Гром и молния! Как я не догадался!

– Кит Квинн? – повторил Стивен. – Но кто…

– Разбойник! – взревел сэр Бейзил. – Разбойник, ограбивший нас по дороге в Четем! Держу пари, тот же, что ограбил и вас в ту ночь, когда вы познакомились с Блисс! Жизнью готов поручиться, это был он!

– Но я же застрелил его! – запротестовал Стивен. – Я уверен, что попал!

– Надо было лучше целиться, черт побери, – процедил сэр Бейзил. – Судя по письму, еще несколько недель назад он был жив и здоров.

И он протянул письмо Стивену.

– Но здесь написано, – заметил тот, прочтя бумагу, – что разбойник куда-то бесследно исчез. Старик думает, что он скрывается в Лондоне.

– Может быть, Блисс надеется его отыскать, – размышлял вслух сэр Бейзил. – Или… – Новая, еще более неприятная мысль поразила его: – Или, может быть, он ее нашел!

– Вы хотите сказать, что она сбежала с этим мерзавцем? – воскликнул Стивен. Ему живо представилась реакция матушки, когда она узнает, что Блисс вместе с деньгами ускользнула из его рук. А что скажут люди, когда пройдет слух, что его нареченная удрала из-под венца с… – С разбойником! – выдохнул он. – Так вот почему ее так потрясла казнь в Тайберне! Ведь капитан Максвелл был разбойником, как и этот…

– Квинн, – мрачно подсказал сэр Бейзил.

Сжимая в руке письмо, он вылетел из спальни и начал диким голосом звать Луизу.

– Соберите мой дорожный саквояж, Лонсдейл, – приказал он, когда она появилась, – и распорядитесь, чтобы приготовили карету. Эта мерзавка удрала в Четем!

Луиза охнула и, всплеснув руками, бросилась выполнять приказание. Сэр Бейзил обернулся к Стивену.

– А ты, Вилльерс, поезжай домой и собирайся в дорогу. Я заеду за тобой через час.

– Я? – тупо повторил Стивен. Его, очевидно, не прельщала перспектива провести несколько часов в карете с разъяренным лордом Холмом.

– Кто же еще, как не ты, чертов ду… – Но на сей раз сэр Бейзил взял себя в руки. – Ты приложил руку к ее бегству – ты и поможешь мне ее вернуть. Иди!

Стивен поспешил домой, мысленно ужасаясь предстоящему объяснению с матерью по поводу своего поспешного отъезда. Он взял с собой несколько смен белья и одежды – ведь один бог знает, как долго им придется уговаривать Блисс вернуться домой!

Сэр Бейзил стоял в коридоре, сжимая в кулаке злосчастное письмо.

– Кит Квинн! – повторял он, и сердце его кипело ненавистью к дерзкому разбойнику, угрожающему сорвать все его планы. – Клянусь богом, я увижу, как этот мерзавец запляшет в петле – пусть даже это будет последнее, что доведется мне увидеть в жизни!

Карета Блисс въехала во двор Барторп-Холла. Всю дорогу кучер нещадно гнал лошадей. Блисс догадывалась, что к нынешнему часу сэр Бейзил не только узнал о ее побеге, но скорее всего успел побывать в Четеме и убедился, что ее там нет. Нетрудно догадаться, что сейчас он, надеясь найти беглянку в родовом гнезде Барторпов, во всю прыть мчится в Йоркшир. Что ж, пусть приезжает – дело сделано. Ведь они с Китом уже дважды пересекли шотландскую границу! Не ели, не спали, останавливались только сменить лошадей и к концу пути были совершенно измотаны – но дело того стоило!

Блисс вышла из кареты, опираясь на руку своего возлюбленного… нет, поправила она себя, теперь – своего мужа.

– Ну, мастер Квинн, – обратилась она к нему, широким жестом указывая на особняк, – что вы об этом скажете?

Кит поднял взор. Перед ним возвышалось величественное здание, построенное во времена Генриха Восьмого, с двумя крыльями, обращенными на восток и на запад, и соединяющей их галереей. Множество окон сияло в ярких лучах солнца, и казалось, что весь дом сделан из стекла.

– Здесь очень красиво, – неуверенно произнес Кит. Особняк подавлял его своим спокойным величием. Он, конечно, и раньше знал, что Блисс – богатая наследница, но лишь сейчас убедился в ее богатстве, так сказать, воочию и с новой силой ощутил свою бедность и униженность.

Его внезапная мрачность не укрылась от Блисс – легко догадалась она, что стерло улыбку с уст мужа. Может быть, не стоило привозить его сюда? Нет, ответила себе Блисс. Он знал, что женится на богатой, – придется ему с этим примириться и понять, наконец, что в глазах Блисс их любовь ценнее всех земель и замков на свете. Все богатство, какое у нее есть, она без колебаний отдала бы за право носить имя «мистрис Квинн».

– Пойдем внутрь, – пригласила Блисс. – Хотя, предупреждаю, замок может быть в ужасном состоянии. Я не была здесь больше двух лет. Отец оставил здесь нескольких слуг, чтобы поддерживать порядок, но, боюсь, без надзора они совсем избаловались.

Взяв Кита под руку, Блисс подвела его к обитой железом парадной двери. При их приближении дверь распахнулась как по волшебству: на пороге, торопливо оправляя ливрею, стоял лакей.

– Добро пожаловать, миледи! – воскликнул он и согнулся в низком поклоне, на ходу застегивая сияющие медные пуговицы.

– Где Валентайн? – спросила Блисс.

– Я здесь, миледи. – На пороге стоял худой костлявый человек, одетый в черное. Волосы его были белее снега, но голубые глаза смотрели по-молодому бодро и пронзительно. – Какой приятный сюрприз для всех нас!

– Да и для меня тоже! – заметила Блисс, оглядываясь кругом. В холле с низким потолком царил идеальный порядок: нигде не было видно ни соринки.

– Я, миледи, не выношу грязи, – с достоинством сообщил дворецкий.

– Я должна была догадаться, что на тебя можно положиться, – сияя, ответила Блисс. – Валентайн, этот джентльмен – мастер Кит Квинн, мой муж и твой новый хозяин.

Дворецкий слегка поднял брови, но, мгновенно овладев собой, отвесил Киту низкий поклон.

– Добро пожаловать, сэр, – почтительно произнес он.

– Здравствуйте, Валентайн, – ответил Кит.

– Валентайн, – обратилась к нему Блисс, – приготовь, пожалуйста, ванну на двоих и легкий ужин. Мы поужинаем в отцовских покоях и рано ляжем спать. – Покраснев, она добавила: – Мы ведь несколько дней провели в дороге!

– Будет исполнено, миледи, – бесстрастно ответил Валентайн.

На Барторп-Холл опустилось покрывало ночи; огромную спальню, где проводили ночи многие поколения Барторпов, освещала лишь одна свеча. Блисс лежала, закрыв глаза, всецело отдавшись упоительным ощущениям, о красоте и сладости которых уже успела забыть. Ей казалось, что после отзвучавшей только что симфонии любви она не сможет и пошевельнуться; но Кит положил руку ей на бедро – и тело ее вновь затрепетало, вожделея новых ласк.

Кит приподнялся на локте и взглянул ей в лицо.

– Милая, ты не устала? – ласково спросил он, накрывая ладонью ее бурно вздымающуюся грудь.

Блисс молча покачала головой. Большим пальцем он погладил розовый набухший сосок, и Блисс выгнулась всем телом, стремясь прижаться к нему. Она задыхалась от счастья: неизведанные чувства, что возбуждал в ней Кит, были так сильны, что вызывали смущение и даже мимолетный страх.