В описании есть другой аспект, с которым в наше время тоже большие проблемы: дикие пляски, которые теперь занимают место традиционного танца. Во многом мы в той же ситуации, что и Римская империя! То, что детям нынче предлагают вместо религии, совершенно недостаточно и не затрагивает эмоциональной глубины. Так что у них, естественно, есть стремление оказаться охваченными экстазом, пережить те моменты, когда человек поднимается над ограниченностью своего существования. Потому что они не получают вина Святого Духа, вместо этого они пьют грязную воду улиц. Они обращаются к дикой музыке и танцам, становятся наркоманами и даже преступниками. Политические демонстрации enmasse для большинства молодых людей — не политическая деятельность; скорее они возбуждены экстатическим опытом. Не получая экстаза в религии, они обращаются к массовым политическим экспериментам, предоставляющим болезненный, псевдорелигиозный экстаз. Это показывает вырождение религиозной функции; чем больше отрицается религиозная проблема, тем больше у нас таких компенсаторных заменителей. Отсюда и сильная привлекательность гомосексуальности в таком движении. Все это связано.

Ослу угрожает новая опасность. Компания осталась на ночь у богатого хозяина, из кухни которого собака украла и съела жирный олений окорок, приготовленный на ужин. Повар был в отчаянии, готов повеситься, но жена посоветовала ему втайне убить осла незнакомцев и приготовить его окорок взамен пропавшего. Никто не заметит разницы после прожарки да под хорошим соусом. Бедный осёл в ужасе оборвал повод и ворвался в гостиную, где перепугал всю компанию, разметав еду и питье со столов. Хозяин дома сказал, что осла следует запереть. В этот момент появился мальчик с новостью, что в городе бешеная собака, которая покусала много животных и людей, и все испугались, что у осла бешенство, и решили немедленно его прикончить, но осёл спасся, вбежав в спальню хозяина. Там его и заперли, так что он лег на кровать и проспал всю ночь, как человек, проснувшись полным сил. Люди подглядывали из-за двери, и, видя его спокойным и мирным, решали, что делать. Один предложил дать ему воды, чтобы выяснить, есть ли у него бешенство, и осёл доказал свою нормальность, жадно её выпив. На него снова водружают статую богини из Сирии и прочую ерунду, и уводят. Избежав опасности быть съеденным на ужин, он продолжает путь с пляшущими жрецами Кибелы.

В этой истории осёл впервые приближается к человеческому. На короткое время в спальне он ведет себя как человек. Интересно, что люди вокруг воспринимают человечность как безумие. Тому есть параллель в аналитическом процессе, ведь если пациент начинает вести себя здраво, иногда близкие решают, что он еще более ненормальный, чем обычно, и изо всех сил пытаются вернуть его к болезни. Возвращение к нормальности шокирует окружающих. Для обычной группы всегда трудно вернуть проекцию болезни, которая до того была наброшена на «другого». Если человек становится нормальным, равновесие группы нарушается. Потому в группе есть бессознательная склонность предотвратить исцеление больного.

Однажды у меня был печальный опыт во время посещения большой клиники в Соединенных Штатах. Аналитик нашей группы выбрал несколько пациентов для персонального анализа. Среди них была пятнадцатилетняя девушка, изнасилованная отцом-пьяницей и оказавшаяся в больнице с диагнозом «шизофрения». Она была кататоником. Аналитик занимался с ней и добился определенного улучшения. Почувствовав себя лучше, она пошла на кухню и украла большой шоколадный торт. Но не съела его сама, а отнесла в детское отделение и там разделила, устроив настоящий праздник, так что все были перемазаны шоколадом. И тут появилась старшая сестра, с яростью заявившая, что девушке нужно снова заткнуться, что она совсем чокнутая, что психотерапия ей только во вред, её нужно изолировать и лечить электрошоком, и так далее. Это был впечатляющий пример неудержимого анимуса. Однако доктор сказал: «Разве вы не видите, что это улучшение, что она испытывает чувства к другим детям, устанавливает с ними контакт?» Но во владениях медсестры появился беспорядок, и она решила, что девушка совсем сошла с ума, и нуждается в лечении электрошоком. Когда люди, идущие к выздоровлению, попадают в переходную стадию, в которой не находят себе места в обществе, потому что они ни больные, ни нормально адаптированные, окружающие раздражаются, ведь им не нравятся изменения. Здесь осёл становится почти человеком, и это истолковывают как «бешенство».

За этим следует история о плотнике, который неожиданно возвращается домой и обнаруживает жену с любовником. Она прячет его в бочку и ругает мужа за то, что он шатается без дела, пока она трудится, не покладая рук. Но он говорит, что, наоборот, был очень занят, ему удалось выручить немного денег за продажу бочки, которая только зря занимает место. А жена отвечает, что ей удалось продать бочку за еще большие деньги. «Тот, кто хочет её купить, уже залез внутрь проверить». Тут показывается любовник и говорит, что бочка грязная, так что не определить, лопнула она или нет, и мужу лучше принести огня. Ничего не подозревающий супруг приносит лампу и говорит, что сам вымоет бочку, и принимается за дело, пока эти двое, спрятавшись за бочкой, продолжают заниматься любовью.

В этой истории нет ни магических, ни сверхъестественных элементов, это простая история измены. Тогда как раньше истории выше горизонтальной линии сознания на нашей диаграмме были реалистичными, а те, что ниже, нуминозными, теперь они банальные, а в сознательной жизни Луция присутствует дурной род экстаза. Это типично, когда у человека неверные отношения с божественным: эго отравлено ложным экстазом, и бессознательное становится все более и более банальным. Анима, которая должна быть посредником с более глубокими уровнями души, больше не выполняет свою функцию. Брак не работает, и эта измена становится не более, чем сексуальным отвлечением, без всякого чувства или любви. Анима впала в состояние морального безразличия.

Позже жрецов сирийской богини ловят и обвиняют в воровстве. Осла снова продают, на этот раз мельнику, на чьей мельнице он должен теперь работать. Описание мельницы проливает свет на социальное положение того времени. Луций видит несчастных рабов, таскающих мешки, в ужасном состоянии, и других, головы которых мечены каленым железом. Лица некоторых черны от дыма, другие покрыты ранами. Лошади старые и слабые, все в шрамах. Они постоянно кашляют, бока ободраны упряжью, а ребра сломаны от побоев. Ужасающее зрелище, и Луций скорбит о своем поведении в прошлом. Его единственное утешение в такой ситуации в том, что он может слышать и понимать все происходящее, так как никто не подозревает, что он может оказаться человеком. Он вспоминает, как Гомер воспевает человека «приобретшего полноту добродетели в путешествиях по многим странам и в изучении разных народов», и благословляет свой ослиный облик за этим необычайные переживания.

Восхищаясь монументами Греции и Рима и слушая, как гид описывает величие цивилизации того времени, следует помнить, что эти культуры были цветами на болоте. Тому есть поразительная аналогия в нашей цивилизации, когда небольшая группа людей стремится к интеллектуальному и моральному развитию, а массы остаются безразличными. Со временем неразвитое смывает все, что было построено. В сущности, это проблема подчиненной функции[100]. Если люди вместо того, чтобы заниматься и без того развитой основной функцией, индивидуально займутся иными частями личности и разовьют их до известного уровня, то такого раскола не произойдет — ни индивидуально, ни коллективно. Сейчас мы сталкиваемся с таким же расколом внутри и снаружи. Он заметен в чудовищной картине социального эгоизма, который угрожает нашей культуре.