– Ну, это кое-что проясняет, – сказал Стивен, закрывая дверцы кареты.

– Если учесть состояние, в котором находится отец Жан-Клода, любой человек мог прийти, назваться Жан-Клодом и забрать его чемодан. Я начинаю задаваться вопросом, действительно ли было предательство со стороны Жан-Клода?

– Ты имеешь в виду, что мой отец, возможно, и не крал золото? – спросил Андре.

– Нет, но из рассказа твоего дедушки ясно, что он действовал не один. Существовали план и цель похищения.

– Мне неприятно это говорить, но, к сожалению, придется, – сказал Стивен. – Мы знаем Жан-Клода – человека, которого никто не видел с тех пор, как он отправился выполнять миссию и готов был пожертвовать честью, чтобы другие не голодали. И существовал план похищения семисот пятидесяти тысяч золотом, который не был приведен в исполнение.

– Вы думаете, что мой отец мертв, что он действительно погиб на войне, – сказал Андре таким убитым голосом, что у меня сжалось сердце.

– Да, – подтвердил Стивен.

Повисла тишина, которая нарушалась только поскрипыванием колес кареты, стрекотом кузнечиков да изредка криками совы.

– Мне интересно, – нарушил молчание Стивен, – почему вещи Жан-Клода забрала твоя золовка, а не ты?

– Жозефина заявила, что все погибло в огне.

– Если бы она была чуточку умнее, я бы заподозрил, что она относится к тем недобрым силам, которые омрачают тебе жизнь.

Утром во вторник я проснулась с одной-единственной мыслью – о Стивене, который присутствовал в моих жарких снах в течение всей ночи. Я не смогла раскрыть тайну исчезновения Жан-Клода, но могла дотянуться до мужчины, в которого была страстно влюблена. Я подошла к застекленной двери, мысленно представляя нашу будущую ночь, которую не сможет охладить даже ливневый дождь.

Открыв дверь, я едва не вскрикнула, увидев лежащего у моих ног мужчину. Он мгновенно повернулся.

– Боже мой! – ахнула я.

– Доброе утро, – пробормотал Стивен, поднимаясь и садясь. Он весь промок от дождя.

– Что ты здесь делаешь? – шепотом спросила я.

– Охраняю ворота рая, пока мир спит, – ответил он с озорной улыбкой.

Я опустилась и положила руки на его заросшие щетиной щеки; он поднес мои пальцы к губам, затем перевернул руку и поцеловал запястье.

– Стивен, – прошептала я, пока он продолжал целовать, поднимаясь на ноги. У меня почти подогнулись колени, когда его губы коснулись моих, а затем впились в мой рот.

– Жюльет, – тихо промолвил он, когда закончился поцелуй. Он явно ожидал от меня ответа.

– Пожалуйста, – сказала я.

Мой пульс отчаянно забился в сладостном предчувствии. Стивен положил руки мне на плечи.

– Пожалуйста что, милая Жюльет?

– Люби меня!

Он заключил меня в объятия, понес к кровати и поставил на ноги.

– Я так мечтал снова ощутить твое тело, любить тебя!

Взявшись за нижнюю кромку моего халата, он стянул его через голову, оставив меня обнаженной при свете лампы. Стивен застонал, глядя на меня, глаза его загорелись, и он потянулся ко мне, однако я отступила назад.

– Я тоже хочу тебя видеть.

– Если леди хочет... Потрогай меня... Узнай, как сильно я тебя хочу.

Я убрала его руку с пуговиц влажной рубашки и с каждой расстегнутой пуговицей все глубже запускала пальцы внутрь, ощущая шелковистую кожу и исходящее от его тела тепло. Сняв рубашку, я стала целовать его, начиная с подбородка и опускаясь все ниже, вдыхая эликсир его запахов. Затем мои пальцы скользнули к его поясу и расстегнули его. Я коснулась рукой его мужского естества, с наслаждением ощутив пульсирующий жар.

– Я хочу тебя, – прохрипел он, гладя мои волосы и прижимаясь к моим губам в жарком поцелуе.

– Позволь мне закончить, – выдохнула я.

Он застонал, уложил меня на кровать, накрыл ладонями мои груди и стал по очереди ласкать языком набухшие соски. Я утопала в сладостных ощущениях. Он опустился на колени между моих бедер и замер, глядя на меня.

– Ты настоящая богиня!

Он отпустил мои груди, его пальцы скользнули к темным завиткам моего треугольника; он легонько сжал мою плоть, затем начал ее ласкать. Я стала покачивать бедрами, страстно желая большего, призывая его к действию. Стивен потянулся к подушке.

– Я хочу ощутить божественный вкус.

Он поднял мои бедра вверх, подложил под них подушку и широко раздвинул мне ноги. Столь откровенная поза перед жадным мужским взором вызвала во мне волну трепета и сладострастных ощущений.

– Стивен, что ты собираешься делать?

– Приласкать тебя своим серебристым языком!

Он обнял руками мои разведенные бедра, как бы зафиксировав меня на месте, и поцеловал прямо в центр того места, которое ныло и стремилось к нему. Это немедленно вызвало шторм таких невыразимо сладостных ощущений, что я отдалась им целиком. Губами и языком Стивен довел меня почти до пика экстаза. Затем он поднялся и вошел в меня на полную глубину. Я выгнулась всем телом ему навстречу.

– Да! – прошептал он. – Помогай мне! – Он не отрывал от меня взгляда, при этом его толчки становились все более энергичными и частыми. – Почувствуй меня! – прохрипел он.

Я обвила его ногами и стала двигаться навстречу его толчкам, подчиняясь сжигающей нас обоих страсти.

– Я чувствую! – вскрикнула я, воспламененная до такой степени, что мне показалось, что могу умереть от овладевшего мной экстаза. Внезапно словно что-то взорвалось во мне, я закричала и забилась в содроганиях.

– Еще! – потребовал он.

Его палец пробрался к бугорку, который перед этим он ласкал своим языком, и я вновь содрогнулась от волны сладострастия, разлившейся по всему телу.

И вдруг я услышала топот ног в соседней комнате.

– Миньон! Должно быть, она услышала мои сумасшедшие крики! – всполошилась я.

– Проклятие! – пробормотал Стивен, скатываясь с меня.

Набросив на меня свой халат, он схватил брюки и рубашку и бросился нагишом к застекленной двери. Я успела ногой задвинуть ботинки Стивена под кровать, когда в комнату влетела Миньон. Она тревожным взглядом окинула комнату, затем уставилась на кровать.

– Тебе снились кошмары? Ты кричала.

Я молча кивнула, не в силах что-либо произнести.

– Судя по тому, как выглядит твоя кровать, это было что-то ужасное.

Я сделала глубокий вдох.

– Сейчас со мной все будет в порядке.

И тут я услышала шум внизу – кто-то стучал в двери, кого-то окликали, шаркали чьи-то ноги. Появилась Жинетт, она была похожа на изголодавшегося уличного мальчишку.