очередную дозу недовольства и пренебрежения. Теперь точно все… Вряд ли Шестак еще раз явится сюда. Отказ сотрудничать с выбранным им адвокатом Руслан Александрович воспринимает как личную обиду.

– Боголюбов, на допрос, – голос конвоира и лязг открывающейся двери пробуждают меня от дремоты. Кого там еще принесло? Неужели Винника?

Конвоир подозрительно косится на мою сияющую, как медный таз, рожу. Да, черт возьми, со стороны я похожу на смущенную невесту, идущую к алтарю под руку с отцом. Усилием воли возвращаю изогнувшиеся в улыбке уголки губ на прежнее место и глубоко дышу, стараясь усмирить бешеный пульс. Нельзя… Рано… Слишком рано верить в освобождение.

– Добрый вечер, Боголюбов, – Винник кажется взволнованным не меньше моего. Он отступает в сторону и, стирая пот со лба белым платком, пропускает вперед невысокого мужчину с восточной внешностью.

– Здравствуйте, Мирослав Михайлович, – незнакомец протягивает мне руку, а когда я жму ее в ответ, опускается на пластиковый стул. – Меня зовут Гиреев Анвар Рустамович, адвокат.

– Добрый вечер и вам. Адвокат, значит? – перевожу вопросительный взгляд на Винника. Он демонстрирует военную выправку, приосанившись так, словно проглотил кол. Боится он Гиреева, что ли?

– Боголюбов, я настоятельно рекомендую вам принять предложение Анвара Рустамовича, – прокашлявшись, отвечает капитан.

– Рябинины рассказали о вашей беде старшему советнику юстиции Кононцу, – кивает Гиреев, покручивая пальцами черные керамические четки. – Мы дружим с Артемом больше десяти лет.

– Я доверяю рекомендации Артема Дмитриевича. Можете считать, что я вас нанимаю, – деловито отвечаю я. Капитан Винник воспринимает мое согласие как команду «вольно». Откинувшись на спинку стула, он расслабленно протягивает:

– Ну и слава богу! Боголюбов, вы у меня как кость в горле, честное слово! Когда уже это все закончится?

– Хотел бы я знать, – пожимаю плечами. Не могу поверить, что я в один день уволил и нанял адвоката!

– Давайте перейдем к делу, – Анвар откладывает четки и раскрывает папку. – Свидетель обвинения Любовь Перепелкина вспомнила важную информацию, существенно влияющую на ход дела. Подробностями со мной поделился капитан Винник.

При упоминании Любы сердце сладко сжимается от боли узнавания. Любочка, Любаша, Люба… Рыжик… Я приучил себя к ее имени и теперь реагирую на него, как собака Павлова на условный раздражитель.

– Я тоже вспомнил кое-что, – произношу твердо, встречаясь с темными глазами Анвара, источающими непередаваемый магнетизм.

– Что же?

– Марианна лежала на полу, когда я реанимировал ее. Не понимаю, почему я вспомнил об этом только сейчас: возле кровавой лужи в метре от нас валялась оторванная пуговица. Плоская, с выпуклыми бортами, темно-синего цвета.

– При осмотре места преступления никакой пуговицы не обнаружили! – возмущенно протестует Винник.

– Как и разметавшихся от порыва ветра листов бумаги. Так, капитан? – гипнотизируя взглядом, спрашивает Анвар.

Воцарившееся в допросной напряжение походит на тяжелую грозовую тучу. Того и гляди, взорвется дождем и молнией правды и раскромсает на ошметки паутину сфабрикованного против меня дела.

– Совершенно верно. Бумаги на полу не было.

– Скажите, что вспомнила Люба? – в моем голосе смешались волнение и любопытство.

– После того как вы покинули ординаторскую, дверь клацнула от порыва ветра. Убийца выбрался на улицу через окно, – говорит Анвар, столкнувшись с подозрительным взглядом Винника. – Не веришь, Сергей Владимирович?

– Отчего же, верю. Прямо под окном ординаторской находится крыльцо заднего входа в больницу. Через него в пищеблок доставляют продукты. А над крыльцом есть козырек…

– Почему же вы сразу не рассмотрели эту версию? – обреченно стону я.

– В день убийства стоял мороз. Человек, прыгнувший с третьего этажа на скользкий, засыпанный снегом козырек, должен обладать хорошей физической формой, чтобы исполнить такой трюк. И еще… как он спустился?

– Спросите у него, когда поймаете, – вздыхаю я, опустив голову.

– Грузовик, – шепчет Анвар. – В какое время убили Марианну? До обеда, правильно? Значит, грузовик с продуктами, вполне возможно, стоял прямо под козырьком. Убийца спрыгнул в кузов, воспользовавшись замешательством грузчиков. Камеры показали что-нибудь?

– В областной больнице настоящая камера есть только на главном входе. Все остальные – муляжи. Главный врач таким образом экономит… – разведя руками, поясняет капитан.

Винник даже не пытается приуменьшить свой провал: согласно кивает, виновато потупив взор.

– Во всяком случае, мы точно знаем, что это не Таисия Алексеевна, – полным уверенности голосом произношу я. – В анамнезе у Лебедевой ревматоидный артрит. Она бы просто не смогла.

– Давайте не будем делать поспешных выводов, – отрезает Винник, складывая пальцы в замок. – Завтра проведем повторный осмотр места преступления. Анвар Рустамович, жду вас к восьми утра в областной больнице.

* * *

Дверное лязганье звучит как самая желанная мелодия для ушей капитана Винника и адвоката Гиреева. Сторонний наблюдатель совершенно точно принял бы мужчин за сумасшедших, косясь на их довольные лица.

Гиреев кутается в теплую куртку, сидя за рабочим столом в ординаторской, изредка бросая взгляд на распахнутое окно. По приказу Винника оперативники осматривают козырек, битый час разбирая сугроб на снежинки.

– Котов, копай добросовестней! – кричит Сергей Владимирович в оконный проем. – А не то я заставлю топить снег феном.

– Лучше кипятильником, – улыбается Гиреев, водя кончиком карандаша по строчкам материалов дела. – Что ты хочешь там найти, Серега?

Винник закрывает окно и сбрасывает с плеч куртку, устало опускаясь на кушетку возле стены.

– Сам не знаю что, – уставившись в одну точку, произносит Винник. – Боголюбов не убивал – это ясно как белый день. По-хорошему, нужно ходатайствовать о судебном слушании и отпускать парня. Черт, но как убедить судью оправдать его без подозреваемых?

– Взгляни сюда, – Гиреев вешает куртку на спинку стула и протягивает Виннику бумаги. – Марианна на протяжении двух месяцев звонила по этому номеру, – Гиреев со скрипом обводит номер карандашом.

– Я проверял этот номер, Анвар. Неужели ты так плохо обо мне думаешь? – обиженно вздыхает капитан. – Левая незарегистрированная сим-карта. После убийства Лопухиной «абонент временно недоступен». Я так и не нашел концов…

– Выходит, плохо искал. Очевидно, владелец тайного номера использовал его для темных делишек. Может, это как-то связано с наркотиками? – Анвар возбужденно прохаживается вдоль врачебных столов. – Что, если по этому номеру она связывалась с барыгой?

– Или женатым любовником, – небрежно бросает Винник. – Постой, Анвар, а ведь в этом что-то есть… Как Марианна узнала о вечеринке в «Сорренто»? Я ломал голову, сидя над распечаткой ее телефонных звонков. Она не звонила Никите Чернову. Вообще не звонила, ты понимаешь меня? Ни разу. Так же, как и он ей.

Гиреев подходит к окну, наблюдая за мелькающими макушками оперативников, роющих снег на козырьке. Стоит неподвижно, сложив на груди руки, и смотрит куда-то вдаль, стремясь ухватить за хвост правдивый факт, витающий в пространстве, подобно воздушному змею. От этого зависит судьба невиновного человека…

– Сергей, в