– Вы солгали мне! Я хотела новых ощущений! А что получила взамен? Неопытную в женской любви шлюху и вас, как обычно… – возмущалась баронесса.

– А разве этого мало? Согласитесь, Матильда, сегодняшняя ночь была не так уж плоха… Я даже не ожидал от вас такой прыти!

– Перестаньте, Монтуи! Это уже не смешно, а противозаконно! Она не хотела того, что мы сделала с ней.

– Матильда, вы боитесь? Вы, право, меня удивляете! Кому нужна эта девка? Кто вообще хватится её? Она даже толком не знает, где находится. Да и письмо вы подписали не своим именем…

Баронесса вздохнула.

– Пожалуй, вы правы… Но надо срочно от неё избавиться.

– Пока окончательно не рассвело, я посажу её в карету и выброшу на Парижской дороге. Только надо влить в неё побольше вина.

Бродячий театр Анри Новьена, состоявший из двух крытых повозок двигался из Компьена в Париж. Весенняя непогода развезла дороги. Телеги, поскрипывая, переваливаясь с боку на бок, с трудом преодолевали разлившуюся жижу с островками почерневшего льда.

Новьен, по обыкновению, сам правил лошадьми, сидя в первой повозке. Холод раннего утра пробрал его до костей, служитель Мельпомены откупорил бутылку вина и смачно глотнул: по телу пробежался ручеёк тепла. Мужчина подумал: «Эх, спеть бы! Да разбужу всех…»

Повозки повернули на Парижский тракт и продолжили путь.

Отпив ещё вина и, осушив, таким образом, всю бутылку, Новьен почувствовал острую необходимость справить естественную нужду. Он остановил лошадей, спрыгнул с повозки и, угодив прямо в грязь, громко выругался. Так, не отходя в кусты, он оправился и с чувством лёгкости после проделанного «мероприятия» собрался обратно залезть в повозку. Неожиданно он услышал стон, доносившийся с обочины дороги. Новьен напрягся: наверное, вино сыграло злую шутку! Но через мгновенье стон повторился.

Новьен растерялся. Он метнулся в повозку и уже собирался изо всех сил хлестнуть лошадей кнутом, дабы покинуть это зловещее место. Стон повторился, и Новьен отчётливо услышал:

– Помогите… Умоляю, помогите.

Голос, молящий о помощи, был женским. Новьен успокоился: уж явно не разбойники! Впрочем, откуда им здесь взяться: Парижский тракт всегда имел репутацию безопасной дороги.

Новьен откинул шерстяной полог повозки и растолкал одного из актёров:

– Эй, проснись! Мне нужна твоя помощь.

Вскоре Мари-Жанна лежала в повозке, укутанная двумя одеялами. Она едва могла говорить.

– Что случилось с вами, сударыня? – поинтересовался Новьен. – Как вы оказалась так далеко от города?

– Меня похитили… держали в замке… затем, опоив вином бросили здесь…

– Бедняжка, – посочувствовал Новьен. – Странные похитители, даже не взяли баул с вещами.

– Это всё из-за её красоты, – высказала предположение молодая актриса. – Наверное, один из отвергнутых поклонников сыграл с ней злую шутку.

– Да, всё так и было, – подтвердила Мари-Жанна.

– А я что говорю! Бедные мы, женщины! От вас, мужчин, одни только неприятности!

– Попридержи язык! – приказал Новьен. – Сударыня, вам, вероятно, хотелось бы вернуться в Компьен? – предположил он.

– Нет… там никто меня не ждёт…

– Тогда отправляйтесь с нами в Париж! С вашими внешними данными вы сможете заработать на кусок хлеба в моём театре. Мы планируем поставить новую пьесу, я дам вам небольшую роль.

– Благодарю вас, сударь, вы так добры ко мне, – пролепетала обессилившая Мари-Жанна.

* * *

Повозки бродячего театра достигли Парижа, когда уже темнело. Новьен, неплохо знавший город, остановился на постоялом дворе «Жирная куропатка».

Мари-Жанна несколько освоилась со своим новым положением и предполагаемым ремеслом. Актёры были добры и предупредительны с ней, особенно мужчины. Мари-Жанна опасалась, что актрисы будут ревновать, ведь при таком образе жизни, наверняка отношения уже сложились. Но женщины восприняли появление новенькой спокойно, даже взяв её под опеку. Они с удовольствием делились тайнами актёрского мастерства и наперебой рассказывали Мари-Жанне разные истории.

* * *

Театр господина Новьена давал постановку на рыночной площади. Мари-Жанне была отведена небольшая роль благородной дамы, которая награждает молодого юношу поцелуем за проявленное благородство и храбрость.

Горожане и мелкие торговцы окружили импровизированный помост, роль которого выполняли ловко сцепленные повозки, и наслаждались нехитрым действом.

Карета графа Дю Барри пересекала площадь именно в тот момент, когда на сцене появилась Мари-Жанна в одном из своих роскошных платьев. Граф, смотревший в окно кареты, залюбовался молодой актрисой и приказал кучеру остановиться. Так он наблюдал из своего убежища, покуда спектакль не закончился.

Тогда граф Дю Барри вышел из кареты и направился к «сцене».

– Сударь, – обратился он к Новьену, – судя по вашему внешнему виду, можно с уверенностью предположить, что вы – главный в актёрской труппе.

– Да, Ваше Сиятельство, – Новьен почтительно поклонился, надеясь, что богач пригласит актёров развлечь его.

– Меня интересует актриса в бирюзовом платье, – пояснил граф.

– А, Ваше Сиятельство, это – Мари-Жанна. В моём театре она недавно.

– Красивая женщина. Сколько ты хочешь за неё?

Новьен опешил от такого циничного вопроса.

– Но, Ваше Сиятельство… А, если она не захочет следовать с вами?

– Не волнуйся. Это моя забота.

– Как угодно, Вашему Сиятельству.

– Так сколько ты хочешь, служитель Мельпомены? Говори.

Новьен покашлял, немного помялся и назвал сумму.

– Если Вашему Сиятельству, не покажется дерзкой сумма в сто ливров…

– Нисколько, – граф снял напоясный кошелёк. – Здесь сто пятьдесят ливров, они твои.

Новьен, не веря удаче, взял кошелёк графа.

– Теперь проводи меня к Мари-Жанне.

– Прошу вас, Ваше Сиятельство.

Тут же, на площади, актёры установили небольшой шатёр, дабы переодеваться во время представления. Мари-Жанна снимала грим, протирая лицо влажной салфеткой.

Граф Дю Барри первым вошёл в шатёр и сразу перешёл в атаку:

– Сударыня! – обратился он к Мари-Жанне. – Ваша красота сразила меня наповал. Предлагаю вам своё покровительство, – изложил граф без излишних церемоний.

– О, сударь! – воскликнула Мари-Жанна.

– Я понимаю, вы удивлены и растеряны. Но всё же не будем терять время: собирайте вещи, моя карета ждёт вас.

Мари-Жанна, сражённая молниеносным напором поклонника, поспешила собрать баульчик и вскоре сидела в карете рядом со своим покровителем.