учётом всего этого, заметьте, я не отказываюсь выполнить дополнительную работу, – добавил я. – Раз уж я взялся, я готов довести дело до конца. Но я рассчитываю на вашу помощь в этом вопросе. Или, хотя бы, не мешайте.

Михаил, помолчав немного, ответил, что ему нужно время на обдумывание, и он сообщит мне о своём решении в понедельник.

Что ж, так даже проще. Теперь я могу остаток дня пятницы официально бездельничать, занимаясь ерундой. Учитывая отсутствие интернета и телефона, заняться ерундой было непросто, но всё же я отыскал себе дело – на компьютере нашлось простенькое шахматное приложение, а в кармане – та самая пачка сухариков с чесноком.

В общем, я самозабвенно хрустел прямо на рабочем месте и параллельно резался в шахматы с искусственным интеллектом. Но то ли компьютер оказался слабеньким, то ли приложение писал школьник – в течение часа я с лёгкостью поставил четыре мата подряд и быстро заскучал. Поэтому когда в офис неожиданно нагрянула сама Ларочка собственной персоной, я без сомнений отложил очередную партию и с предвкушением уставился на неё.

Нахально сев на край моего рабочего стола, охотница выпалила без предисловия:

– Ты не вампир.

– Неа, – подтвердил я с набитым ртом, а потом опомнился. – Простите, что разочаровал. Вы, наверное, фантастику любите?

– Ты не реагируешь на кровь, как вампир, – девица, не тушуясь, гнула свою линию. – Но что-то с тобой не так. Ты слишком нервничаешь. Как на экзамене.

Я покосился на её ягодицы, утянутые пыльными штанами цвета хаки, которые сейчас бессовестно мяли мои бумаги.

– А вот здесь вы правы. Просто я… очень боюсь крови.

– Что, прям до обморока? – охотница скривила губы в ухмылке. – Шутишь?

– Нет, правда. У меня фобическое расстройство. Я к психологу ходил даже, но не помогло. Как только вижу кровь – сразу теряю сознание. Пожалуйста, не делайте так больше, – я с укором взглянул на Ларису.

Та только надменно фыркнула, мол, слабак. Но попу свою с моих бумаг не подняла. Некоторое время мы молча изучали друг друга. Я хрустел сухарями, а она по привычке перекатывала что-то во рту. Присмотревшись, я понял, что это была никакая не жвачка, как мне казалось раньше, а пирсинг языка, который она гоняла туда-сюда, закусив зубами.

– Знаешь, кто мы такие?

– Весьма условно.

– Рассказать? – и, не дожидаясь ответа, выпалила. – Мы охотники на вампиров.

Закатав рукава, она продемонстрировала мне свои предплечья – исчерченные от запястья до локтя поперечными шрамами.

– Простите, – я пожал плечами как можно более непринуждённо. – Я простой программист, и в эти сказки не верю. Да и нет у меня времени на сказки. Система до сих пор так и не заработала. Лезу из кожи вон, чтобы понять, в чём причина. А селфхарм сейчас лечится. Хотите, дам вам контакты моего психолога?

– Миха упоминал, что ты встречался с одним из зубастых. Якобы случайно.

– Я в столовую шёл…

– Ну да, конечно, – Ларочка запустила пальцы, увешанные панковскими перстнями, в свой ирокез. Взъерошила его, испортив укладку. – Ты ведь специально тут вынюхиваешь. Не надо вынюхивать, таких здесь не любят. Задавай лучше свои вопросы прямо, я расскажу.

– Хм… Что значат буквы и цифры на вашем кулоне? – выпалил я, прежде чем успел сообразить. Ларочка, к счастью, подвоха не заподозрила.

– Эти? – она вытащила свой медальон из-под топика и перевернула его тыльной стороной.

– Б-07-04425, – прочёл я вслух. – Да, эти.

– У нас два главных штаба. Основной в Смоленске, он обозначается буквой А. Второй здесь, в Москве – буква Б. Следующие две цифры – это отдел. В СКОКе их семь. Реальные охотники, как я, относятся к седьмому отделу. Арсений и другие научные сотрудники – это второй отдел. Медики и лаборанты – третий. Служба безопасности – четвёртый. Программисты и другой офисный планктон типа тебя – пятый. Есть ещё закрытый, шестой отдел. Они занимаются засекреченными проектами.

– А первый отдел? – показательно зевнув, спросил я.

– Первый – это руководство. Про них ничего не скажу. Знаю только, что все дико боятся какого-то Каспера, которого никто никогда в глаза не видел – ни в живую, ни по видеосвязи. У него несколько замов, вполне нормальные ребятки. А сам он капец какая тёмная лошадка. Никто не в курсе, сколько ему лет, как его на самом деле зовут, мужик он или баба. Руководит всеми дистанционно, лица не показывает, даже меняет тембр голоса какой-то прогой. Понятно, почему. Очкует. Шифруется.

– Он тоже работает в Москве? Или в Смоленске?

– Понятия не имею. Каспер вездесущ, – Ларочка хмыкнула. – Он везде и нигде одновременно… А прикинь, если он и сейчас где-то рядом и слышит нас!

Она притворно огляделась по сторонам, потом снова посмотрела на меня и, сделав большие глаза, поднесла палец к губам.

– Ну ладно. Бог с ним. А последние пять цифр?

– Это личный код охотника. Его можно пробить по базе и узнать досье на сотрудника. По нему же можно определить личность охотника в случае, если ему размозжили башку или что-то в этом роде.

Я посмотрел на неё с опаской:

– И часто у вас такое бывает?

– В седьмом отделе текучка большая, –