— Всё будет хорошо, я буду рядом, и не позволю что бы тебя даже словом обидели. Будь спокойна.

Ника глубоко выдохнула.

— Я за себя уже не боюсь. Я за Таню переживаю. Как она перенёс дорогу.

Ника приподнялась на локоть.

— Богдан, как она будет? Ведь мы не сможем её одну оставить, и с собой её водить по всем делам мы не можем. Она ещё ребенок, ей тяжело будет всё время находиться с нами.

— Об этом я не подумал. Но не переживай, на месте разберемся.

— Богдан, если ты позволишь, я могу позвонить профессору Наумову. В центр где я работала. Попробую договориться её без очереди определить на реабилитацию. Так она будет в стороне от всего этого. Она не будет там постоянно. Мы будем приводить её на процедуры, и как сами освободимся, сразу же будем её забирать. Там она будет и под присмотром, и по дальше от моих проблем. И хорошая реабилитация ей просто не обходима. То что я с ней занимаюсь, этого мало.

— Ты очень много для неё сделала. Ты поставила её на ноги. Она уже немного ходит. — Перебил я Нику.

— Значить ты против. — Огорчённо прошептала Ника.

— Как я могу быть против, когда речь идёт о здоровье моего ребёнка!

— Просто мне показалось…

— Просто не надо занижать то что ты для неё сделала. — Перебил её я. — Ты очень много сделала. Ты не просто нам надежду дала, ты ей вернула полноценную жизнь.

Ника прижалась ко мне теснее.

— За это время что я живу с вами, мне в первые так хорошо, спокойно, уютно. Я боюсь что это всё может быть не по настоящему…

— Эээ чего это ты!? — не дал ей договорить.

— Я самый настоящий.

Перевернувшись я навис над Никой как скала. Стоя на логтях что бы не придавить её своими габаритами, нежно чмокнул её в носик.

— Я что ни есть самый настоящий.

Ника провела рукой по моей щеке, нежно прикоснулась к моим губам своими нежными пальчиками. Она так нежно гладила моё лицо, почти не весомо дотрагивалась до глаз, бровей, носа. Как будто рассматривала его не только глазами, но и руками. Нежно запустив руку мне волосы, как гребнем провела по голове. Так нежно смотрела мне в глаза. Губки её приоткрылись, как будто что то хотела сказать. Закусив нижнюю губу, глубоко вздохнула.

— Ты что то хотела сказать? Говори.

Ника набрала в лёгкие воздуха, как будто собралась совершить длительное погружение под воду. И на одном выдохе проговорила.

— Я так боюсь опять ошибиться. Я очень доверчивая, и быстро привыкаю к людям. Я боюсь что со своей доверчивостью мне опять будет больно. Я боюсь что мне могут опять причинить не только душевную, но и физическую боль. Особенно физическую.

Последнее предложение она произнесла так тихо, как будто закончился воздух в лёгких. Моё сердце сжалось от услышанного. Что то сейчас говорить, доказывать, обещать, разбрасываться красивыми речами, нет смысла. Как говориться. " Хорошие дела, делаются молча."

Наклонившись я нежно накрыл её губы своими. Поцелуями по миллиметру осыпал её лицо. Гулко выдохнув, перекатился на бок, увлекая Нику за собой. Прижимая к своей груди, гладя её по спине, спускаясь на попу, бедра, и обратно на спину. Тяжело дыша ей в макушку. Ноздрями втягивать аромат её волос.

Тело просит одного, разум говорит стоп. Не сейчас, ей нужно отдохнуть, выспаться. Перед дорогой ей нужно отдохнуть, ей нужны силы.

Ника обвивает рукой мою шею, тянется ко мне, целует. Её тело дрожит как в лихорадке. Судорожно гладит плечи, прижимается ко мне.

— Малышка, тебе нужно отдохнуть перед дорогой.

Тяжело дышу, еле сдерживая себя. Ника вся дрожа льнёт ко мне.

— На том свете отдохну. — проговаривает мне в губы, притягивая меня к себе.

Я как голодная псина, которой дали команду взять набрасываюсь на неё. Руки как сумасшедшего скользят по ней, изучают каждый сантиметр её тела, как в первый раз. Еле контролирую себя что бы не придавить её своими лапищами. Ведь она такая худенькая, такая хрупкая.

Целую её шею, груди. Через майку засасываю сосок, и понимаю что она нам не к чему. Быстро, но в тоже время аккуратно снимаю её. На какое-то время я замираю, любуясь её обнаженной грудью, просто глажу и любуюсь, большим пальцем глажу вокруг соска. Он как вишенка на торте дразнит меня, соблазняет. Ника тяжело дышит. Я засасываю его, играя языком.

— Ааах!

Ника выгибает спину. Я подсовываю ладонь ей под спину, удерживаю её в выгнутом положении. Другой рукой провожу между ног, поглаживая. Её трусики мокрые. Они мне… они нам мешают. Не переставая облизывать и целовать её груди, я снимаю не нужную вещь с неё. Пальцами глажу её между складочками раздвигая их. Она такая горячая, мокрая, так нежно стонет раздвигает ноги шире.

Я тоже уже не в силах себя сдерживать. Быстро снимаю боксеры, перекатываюсь на спину, увлекая Нику за собой, усаживаю её по верх себя.

— Ты так не против?

— Не против.

Я задерживаю взгляд на ней, любуюсь.

— Ты очень красивая. Такая хрупкая, такая нежная.

Я глажу её бедра, живот. Лихорадочно бегаю глазами по её телу. Ника смущённо улыбается.

Приподняв её за бедра начал входить в неё. Немного не рассчитав, вошёл резко.

— Ааах! — вырвалось из её губ.

— Прости. Я причинил тебе боль.

Ника отрицательно помотала головой

— Мне хорошо.

Я судорожно, с облегчением выдохну.

Положив одну руку ей на пах, другую на бедро, направил движения её бёдер. При этом любуясь как колышется её грудь.

Взад, вперёд, круговые движения. Ника сладко стонет. А я двигал её бедрами, и любуюсь как она закусывает нижнюю губу.

В какой-то момент она опрокинула голову назад, протяжно ахнув. Почувствовал как она сжимается плотным кольцом во круг меня.

— Так быстро? А я даже ещё не разогрелся.

Ника смущённо улыбнулась.

— Прости…

Не дав ей договорить, притянул её к себе, жадно стал целовать её губы.

— Не смей просить прощения. За удовольствие прощения не просят.

Ника лёжа на моей груди нежно целует меня. Я же не стал останавливаться, держа её за бедра, медленно двигаюсь в ней.

— Так ты точно не разогреешся. Не бойся двигаться как тебе нравится.

Получив зелёный свет, я ускорился. Держа её за бедра стал быстрее и реже входить в неё. Она сладко стонала мне в шею, целуя и покусывая её. Меня это заводит по бешеному.

Сделав ещё один толчок, я вошёл в неё до основания, ещё