Оливер посмотрел на Ларк. Он умел разжечь в ней страсть, даже не дотронувшись пальцем, одним взглядом вызывая желание. Она пыталась объяснить свои чувства Оливеру, но могла лишь зачарованно смотреть на него.

– Вы бесстыдник, милорд, – наконец сказала Ларк. Ее щеки пылали.

– Хочется надеяться, что нет. – Он обнял ее одной рукой и, насмешливо глядя в глаза, погладил по спине сверху вниз.

– Оливер, пожалуйста. – Она пыталась сдержать улыбку и не выдать голосом своего волнения.

–Тогда пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать.

Он сунул пальцы в рот и свистнул. Внезапно словно из-под земли появилась стая отличных гончих. Оливер потрепал собак по шелковистой шерсти.

– Моим первым настоящим другом была гончая, – сказал он тихо, словно самому себе.

Ларк вышла за ворота и остановилась, с удивлением глядя на Оливера.

– А почему ты не играл с другими детьми?

– Дорогая моя, – с горечью ответил он. – Я даже не знал, что на свете существуют другие дети.

Ларк с трудом могла в это поверить. Они пошли по тропинке, окаймленной с обеих сторон высокой, тщательно ухоженной изгородью.

–Раньше здесь был лабиринт, – сказал Оливер, беря Ларк под руку. – Многие годы никто, кроме моего отца, не знал о существовании этого сада. Изгороди были высокими и смыкались над головой, словно арка. Мало кто смог бы выбраться отсюда, если бы по ошибке забрел в лабиринт.

Ларк подумала, что все в семействе де Лэйси имели какие-то странности. Отец, чьи необычные изобретения сделали Линакр местной достопримечательностью. Приемная мать, которая жила с цыганами. Братья и сестры с необычными наклонностями. Она машинально коснулась своего живота и впервые подумала, на кого будет похож ее ребенок.

– Ты уверена, что достаточно хорошо себя чувствуешь для прогулки? – опять поинтересовался Оливер.

Ларк подавила волнение и кивнула. Скоро придется все рассказать Оливеру. В глубине души она страшилась этого момента. Хотя он и говорил о ребенке, но это были просто слова. Сможет ли он на деле взять на себя такую серьезную ответственность?

На душе было тревожно. Она приказала себе успокоиться и думать только о хорошем.

Винтер уехал в Лондон, и о нем ничего не было слышно. Они с Оливером без приключений отвезли Ричарда Спайда в Уилтшир. А когда они ночью лежали в объятиях друг друга, казалось, что в мире не может происходить ничего дурного.

Она сохранит в своем сердце маленький секрет еще некоторое время, решила Ларк. До тех пор, пока не будет уверена, что Оливер не убежит от ответственности и не оставит ее одну с будущим ребенком.

Они не спеша шли по дорожке. Вдруг Ларк удивленно ахнула и схватила Оливера за руку.

– Какой потрясающий сад! – воскликнула она.

Аллея горного ильма спускалась к фонтану. Из пасти крылатых рыб и драконов лилась вода в небольшой бассейн, где плавали ярко-желтые кувшинки. Вокруг из кустарников был вырезан целый зверинец: огромные львы, грифоны и мифические животные с крыльями и рогами.

– Их тоже сделал твой отец? – спросила Ларк.

– Да.

– А кто. живет в этом домике? – Она показала на уютный деревянный коттедж, сверкающий в утренних лучах солнца.

– Когда-то жил я. – Далекое прошлое, которое он старательно прятал от нее и от всего мира, промелькнуло у него перед глазами.

– Оливер...

– Идем. – Он взял ее за руку и повел в дом. Оливер распахнул дверь и пригласил Ларк взалитую солнцем комнату. Здесь пахло засушенными травами. Они пучками свисали с балки над камином. Обстановка была скромной: стол, несколько скамеек, кресло и деревянная кушетка, полки с книгами.

– Я не понимаю, – сказала Ларк. – Почему ты жил здесь, а не в главном доме?

Оливер повернул железный рычаг ручной мельницы, и каменные круги заскрежетали друг о Друга.

– Я был болен, и никто не надеялся, что я поправлюсь. Отец думал, что будет лучше, если он оградит меня от опасностей и соблазнов, которые таит повседневная жизнь.

Ларк наконец стала понимать, почему он так жадно и безрассудно стремился прожить каждый день своей жизни.

– Что это за болезнь?

– Астматическая лихорадка. Воспаление легких. – Он подошел к камину и потрогал пучок зеленоватых трав, свисавших с балки. – Приступы удушья то охватывали меня, то отступали. Ничто, казалось, не могло мне помочь, пока не появилась Джулиана. Цыгане привезли эту траву с Дальнего Востока. Они называли ее эфедра. Еенужно заваривать с чаем. Она снимает приступ.

– Значит, ты выздоровел? – с надеждой спросила Ларк.

На долю секунды его лицо стало непроницаемым. Затем он улыбнулся и протянул к ней руки.

– Скажи, я похож на человека, которого вот-вот сразит смертельный недуг?

Ларк рассмеялась.

– Святая Мария, ты воплощение здоровья. – И все же она не могла выбросить из головы то мгновение, когда он отвел взгляд.

Немного растерянная, она прошлась по комнате и остановилась возле шкафа, разглядывая книги на полках. Книги по садоводству и земледелию, детская азбука и религиозные трактаты.

– У нас обоих было довольно странное и одинокое детство, – сказала Ларк.

– Да. Твое превратило тебя в трезвую, строгую женщину, отказавшуюся от всего, что может принести хоть крошечное удовольствие.

Ларк покраснела. Как точно он сказал.

– А ты стал повесой, не отказывающим себе ни в каких удовольствиях.

– Да, дорогая моя, – весело сказал он. – Я тщеславный и мелкий человек. Вне всякого сомнения, мне уготованы сковородки ада. – Он подошел к Ларк и прижал ее к себе.

Чтобы отвлечь его внимание, она указала на узкую, поднимающуюся полукругом лестницу:

– Куда она ведет?

– Я думал, ты никогда не спросишь, – сказал он и подмигнул. Они поднялись по лестнице и попали в узкую галерею с таким низким потолком, что Оливеру пришлось пригнуть голову. Они вошли в одну из двух комнат и оказались в крошечной спальне с низкой кроватью. Ларк снова увидела, как тень скользнула по лицу Оливера, словно облако на мгновение заслонило солнце. Но только на мгновение...

Вид кровати всегда производит на меня сильное впечатление.

Ларк задрожала.

– На тебя тоже? – Он снял с нее чепец и вынул заколку из волос. – Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя самые красивые волосы на свете?

Оливер ходил вокруг нее, как стражник, не решивший, что ему делать с непокорным пленником.

– Если у женщины длинные волосы, – сказал он, – это для нее честь. – Он запустил руки ей в кудри и разметал их по плечам. – Разве не так говорится в Святом Писании? Волосы даны ей вместо покрывала. Так, кажется, моя дорогая? – прошептал он, развязывая тесемки лифа и рукавов. – Зачем тебе одежда?