Она торжествовала, опустошив его, и тут он выругался, разозленный тем, что она не дала ему трахнуть ее. Но при этом его руки стали нежнее, и он поднял голову, чтобы заглянуть ей в лицо. В его взгляде было изумление, почтение и еще какое-то странное выражение, которое заставило ее почувствовать, что он видит в ней что-то такое, чего она сама о себе не знает. Он вытер кровь с ее нижней губы большим пальцем и задержал его перед ней. Она медленно облизала его пальцы кончиком языка, чувствуя себя так, будто в одну секунду превратилась из свирепой львицы в ласкового котенка. Такие моменты бывали тогда, когда она не была уверена, что победила.

Шум за водопадом стихал, строгие крики и свистки указывали, что охрана молла выгоняет из бассейна подростков. Джейкоб застегнул джинсы, дернув молнию вверх. Пальцы Лиссы при этом погладили его руку, и она поймала его разгоряченный взгляд. Взяв ее за руку, он сплел их пальцы, но она высвободилась, чтобы сорвать с него растерзанную рубаху. Ее ладони прилипли к закругленным выпуклостям его плеч, ногти вдавились в мышцы бицепсов. Бусины воды на его бледных губах и внимательный взгляд согревали ее, и она сложила рубаху, как полотенце, и повесила ему на левое плечо, прикрывая то место возле соска, куда укусила его.

Теперь она была не одна. Она чувствовала его внутри себя. Пока она наслаждалась его телом, его разум был открыт ей, как и все мысли, наполнявшие его. Этот бесконечный лабиринт помещений, которые она теперь будет изучать так глубоко, как захочет. Он принес ей этот дар охотно, хотя вряд ли понимал, что такое ей предлагает.

Большинство слуг бывают подготовлены к этому, и он тоже был, но пока метка не получена, не осознают ни ее власти, ни собственной уязвимости. Некоторые вампиры настолько упивались своей властью над слугами, что бродили по их сознанию, вытаскивая на поверхность страхи и секреты, не оставляя слуге возможности побыть наедине со своей душой, пока тот не сходил с ума. И поскольку вампиры тоже могут обмениваться метками, а Лисса по глупости предложила это Рексу, то получила представление об опасностях такого прощупывания. С тех пор ей приходилось постоянно держать себя в узде, и это ее изматывало.

Получив метку, Джейкоб уже никогда больше не сможет закрыться от нее. Но она была разумна и пользовалась новыми возможностями функционально, как способом обмена информацией на расстоянии или в чьем-то нежелательном присутствии. И все же, как она только что показала Джейкобу, в зависимости от отношений со слугой эта связь может зайти намного дальше. Если она захочет, то может пригласить его в свое сознание, и погружение в его тайные глубины может свести слугу с ума.

Отбросив эту мысль, Лисса деликатно прошлась по его сознанию, не изучая их пристально, просто давая ему понять, что она здесь. На данный момент ей было достаточно видеть осознание этого в его глазах, чувствовать крепкую хватку его рук и давать ему привыкнуть к новому состоянию.

Она сделала вторую метку так же, как первую, чисто импульсивно. Может, она проигрывает битву с собой и своим одиночеством? Настолько ли велика ее потребность в слуге, чтобы полностью связать себя с ним, пока он еще не понял, что это значит?

Нет. Это просто две метки. И ничего больше.

Боги, пожалуйста, помогите мне придерживаться этого решения. Если не для себя, то хотя бы для него.

Несколькими днями раньше Джейкоб парковал байк около оперного театра, а потом ехал обратно к магазину, откуда Ингрем забирал его на обычной машине и отвозил к дому Лиссы.

На этот раз до магазина его подбросила какая-то старушка. Она сообщила ему, что ей в субботу исполняется восемьдесят, что она плохо видит, а на дороге слишком много машин, и это выводит ее из себя. Она попросила его сесть за руль и, пока они добирались до цели, уговорила остановиться у аптеки и зайти с ее рецептом, и у продуктового магазина — за тремя мягкими грушами и супом. Когда, наконец, они добрались до Ингрема, он велел шоферу следовать за ним, пока он отвозил старушку домой. Он проигнорировал ухмылку Ингрема, когда старушка чмокнула его в щеку и угостила двумя кусками персикового пирога.

Хорошо бы растолковать ей, думал Джейкоб, что не стоит подбирать попутчика, который может с ней легко справиться и перехватить управление машиной, но не стал: он знал, что женщины ведут себя с ним глупо не из-за нехватки здравого смысла.

«Женщина чувствует, что с тобой она в безопасности, Джейкоб. Просто нутром чует». Так говорила Мила, одна из цирковых гимнасток, которую ему случалось подбрасывать и ловить, репетируя номера. Она первая заговорила с ним о женщинах и доверии. «Не пойми меня превратно. Ты не безобидный щенок. Но я вижу, что ты скорее сломаешь себе руку, чем ударишь женщину».

Однако в данный момент он совсем не чувствовал себя безобидным. Когда Лиса укусила его, он стал меняться так стремительно, прямо на глазах, что она едва не отпрянула — но Джейкоб не отпустил ее: обеими руками он изо всех сил удерживал ее за талию, прижимая к себе, а Лисса постепенно завладевала его сознанием, проникала в такие темные уголки души, о которых он и сам не подозревал.

Она знала о нем куда больше, чем он мог вообразить. Когда Томас рассказывал ему о том, каково быть связанным с вампиром через контроль над мыслями, Джейкоб представлял что-то вроде симптома шизофрении: голоса в голове и все такое… Он и сам обладал неплохой интуицией, и она не раз служила ему добрую службу, но сейчас предельно обострилась, пугая ее. Когда они отошли от фонтана, Джейкоб остановился на пороге комнаты отдыха, потому что знал: Лисса захочет выжать рубашку и расчесать волосы. Парик они убрали в один из пакетов Джейкоба. Слуга знал и то, что госпожа хочет, чтобы он подождал ее здесь, у входа в зал. Так он и сделал, а она оставила его, не сказав ни слова, только слегка задела его руку краем одежды. Сколько раз он разглядывал сегодня свою леди, но не смог удержаться, чтобы не посмотреть вслед на ее соблазнительную попку, и он смотрел, пока попка не скрылась в комнате отдыха, и был весьма удивлен, когда Лисса дала ему почувствовать свое удовольствие от его взгляда. Ей это было приятно!

Он прислонился к стене, прижался лбом к холодной плитке, чтобы унять странное беспокоящее ощущение, похожее на зуд. Поглядел в окно. Отсюда было видно чертово колесо: оно слегка кренилось, как приоткрытая крышка консервной банки. Вот и его сознание кружилось, кренилось и плыло.

Что открыто Лисе в его мыслях? Ведает ли она обо всем, что он думает или чувствует? Раньше он считал, что ей доступны лишь верхние пласты его сознания, но теперь в нем забрезжило понимание, сколько всего она о нем может узнать, если захочет. Он не сожалел об этом, но черт побери, чувствовал себя так, словно на него направили мощный луч прожектора. Нет, не «словно». Так и есть.

Я загляну под каждый камень, если захочу.

И вот она уже вернулась, и стояла рядом с ним, а голос ее звучал внутри его головы. Ее губы не двигались. Джейкоб заподозрил, что она постаралась войти в его сознание незаметно, чтобы проиллюстрировать то, что Томас говорил ему: Метки двусторонние, но только с ее позволения.