Постоянная текучка (неконтролируемое перемещение рабочих с предприятия на предприятие) приводит к тому, что замысел создания стабильных трудо-бытовых коллективов, контролируемых дирекцией, постоянно нарушается — к 1923 году почти половина рабочих, проживающих в домах-коммунах, оказывается работающей на других предприятиях, нежели те, которым принадлежат эти дома[462]. Таким образом, старания власти привязать рабочих к производству за счет предоставления им жилища в виде дома-коммуны, не дают эффективных результатов. И это выливается в большую проблему, потому что затрагивает самое существо организационных принципов новой власти.

Создаваемые из рабочих фабрик и заводов трудо-бытовые коммуны должны являть тип производственных отношений, во многом (за исключением армейской дисциплины) очень сходный с «трудовыми частями». В них за счет тесного переплетения производственных процессов с бытовыми должен формироваться такой вид коллективного объединения людей, в котором за счет «прозрачности» жизни предметом каждодневных бытовых разговоров и обсуждений становятся трудовые дела; в них производственные отношения должны корректироваться благодаря соседским связям; в них стимулом трудовых достижений должно являться положение в повседневной жизни; дружеские связи (и лидерское положение) должны перетекать из жилой среды в трудовую и обратно — то есть производственные и бытовые отношения должны становиться взаимоопосредованными. В идеале, по замыслу власти, все городское население страны (и рабочие, и служащие)[463] должно было быть собрано в такие коммуны.

Распуская трудовые армии, власть не желает терять этого единства трудового и бытового. Понимая, что свобода выбора места проживания дает человеку возможность перемещаться в поисках лучших условий работы и жизни, и стремясь уменьшить потоки естественных миграций, власть использует средство, стопроцентно эффективное в климатических условиях России, апробированное и неизменно дающее положительный результат — жилище. Власть использует жилище в качестве средства принуждения к оседлости. Она ставит мигрантов в ситуацию реальной угрозы потери жилища[464], например, в случае самовольного выезда на продолжительное время из города, без согласия администрации предприятия, на котором они работают[465]. Только те, кто уезжает из города по заданию администрации (командируемые), имеют право на бронирование за ними жилых помещений, и то не более чем на два месяца. Так, Циркуляр НКВД «О сохранении помещений за командируемыми»[466] предписывает закреплять жилое помещение на срок не свыше двух месяцев со дня выдачи командировочного мандата. Для того чтобы подтвердить эту дату, делается три копии командировочного удостоверения. Одна копия оставляется в местном Жилищном Отделе, другая — в Квартхозе, Райхозе или другом местном учетно-распределительном органе, третья — у заведующего домом, коменданта или домовладельца[467].

В 1924 году список лиц, за которыми временно закрепляется жилье, несколько расширяется — специальным постановлением Моссовета от 28 июля 1924 года устанавливаются следующие категории и сроки закрепления жилой площади в случае временного выезда жильца из помещения: «Жилая площадь сохраняется... а) за рабочими и служащими, командированными за пределы Москвы... на срок командировки, но не более 2 месяцев со дня выдачи командировочного мандата. Срок может быть продлен не свыше чем на 1 месяц по заявлению командирующего учреждения; б) за рабочими и служащими, уезжающими в отпуск... на срок этого отпуска; в) за больным, уезжающим на лечение, — не более 3 месяцев (помещенными в больницу — до выписки); г) за лицами, уезжающими на дачи в течение летних месяцев (с 15 апреля по 30-е сентября); д) за учащимися, уезжающими на каникулы — на срок каникул; е) за арестованными: 1) подследственными — до момента их освобождения, 2) осужденными... не свыше 3 месяцев; ж) за гражданами, временно уезжающими по личным делам, — на срок не свыше 1,5 месяцев» [468]. Все, нарушившие эту условия, лишаются жилища — «в случае невозвращения временно отсутствующих жильцов, по истечении 7 дней сверх указанных сроков, они считаются выселившимися, а занимаемая ими площадь освободившейся»[469].

Стоит человеку самовольно покинуть занимаемую им жилплощадь (без соответствующего распоряжения администрации предприятия, на котором он трудится), как ее тотчас же занимают соседи на основании предоставленного властью права на «самоуплотнение»[470]. Это право предоставляется, прежде всего, «социально близким» — рабочим и служащим, но также и все более расширяемому властью кругу «попутчиков» — представителей технической, научной, творческой интеллигенции, которую власть привлекает на свою сторону, в том числе и за счет предоставления жилищных льгот.