второй час и ничего интересного не нашел. То есть вообще ничего, кроме местоположения этого дома, не нашел. Может плюнуть на эти трофеи? Прикончу тварь сам и просто обломаю ей крылья, а мозги пусть тухнут. Зато я буду единственным кто пройдется по этому домику с сокровищами. Мародерство или прохождение в следующий этап турнира, вот в чем вопрос….

И как ни странно, но ответ пришел сам собой. Я просто приблизился еще на двадцать метров к дому и понял, что внутри, как и везде до этого, ничего нет. Окна были занавешены дрянными тряпками, а дверь была не родной, а оторванной откуда-то, ее просто приставили плотно. Удивительно, как сильно запустение прошлых домов ввело меня в заблуждение, раз стоило мне увидеть такие бесхитростные вещи как шторы и дверь, так я сразу чуть не бросился бездумно вперед.

Разворачиваясь назад, я собирался уже уходить, как осознал одну интересную вещь. Видимо, я каким-то образом себя случайно обнаружил, потому что все куклы шли сейчас прямиком ко мне. Три точки подчиненных местному шершню не мертвых довольно быстро приближались ко мне. Первый из них уже вот-вот должен был появиться прямо передо мной.

— Вот ведь дерьмо, — ругнулся я уже в слух, когда из-за ближайшего поворота ко мне выбежал тот самый мародер без кистей.

Сражаться с ними мне не хотелось и дело было не в том что я вдруг словил приступ пацифизма, нет. Просто насколько я понял из диалога с Литой и того справочника, убивать кукол смысла нет. Они все равно не умрут. Пусть ты отрубишь им голову, со временем она прирастет. Даже если ты разрубишь бедолаг на маленькие кубики. Пока в них есть хоть капля энергии хозяина-шершня, он не даст им умереть. Куклы, как батарейки для него, и на их контроль он тратит гораздо меньше чем получает. Единственный способ освободить-убить их, это прикончить тварь бездны. Но поскольку я уже принял решение, менять я его не планирую. Так что остается только один вариант. Побегаем на перегонки.

План шершня я понял когда спустя секунд тридцать после первой куклы, появилась и вторая. Не мертвая старуха, лишенная одного глаза и половины одной руки, вместе с мародером начали идти на меня и угрожающе шипеть, будто это должно было меня напугать. Они уверенно двигались вперед, стараясь поджать меня ближе к дому, пока сам шершень, уже тянул ко мне свои ментальные щупальца.

— Э нет, это тебе не паршивых овец из стада воровать, — произнес я и легко прошмыгнул под единственной целой рукой старухи. — Удачи вам тут, до свидания, совсем скоро свидимся!

Выкрикивая последние слова, я обернулся на дорогу и в самый последний момент сумел среагировать на появление третьей куклы. Та самая маленькая девочка. Пока ее старшие собратья по несчастью пытались меня поймать или подставить под щупальце шершня, эта мелкая пройдоха просто и без затей бросилась мне в ноги. Заметь я ее чуть позже, то обязательно запнулся бы об ее невесомое тельце. Не обязательно что это им сильно бы помогло, но сам факт того что молодой шершень так хорошо и продумано управляет тремя куклами, говорит о многом. Его мозг довольно редкий и ценный ингредиент и теперь я понимаю почему. И это у него лишь три куклы. Страшно представить, насколько хорошо управляются с пленными старые демоны.

Обратно я двигался только по территории нашей первой цели. Меня конечно же подмывало сходить поискать сразу и второго шершня, заодно оценить его кукол, но к чему ворошить гнездо раньше времени. Всего понемногу. Правда маршрут свой я построил немного иначе чем тот по которому я изначально пришел. Куклы довольно быстро от меня отстали, а затем и вовсе перестали преследовать, а посему, я хорошо обшарил еще с пару десятков домов по пути к нашему лагерю. И надо сказать, мои старания все же окупились.

В одном из наиболее привлекательных для взгляда домов, я нашел кострище, лежанку из какой-то шерсти и сумку. В сумке обнаружился такой же как у меня артефакт для переноса и хранения воды, уже полностью сгнившие сухари, от которых осталась лишь труха, небольшая карта и медальон, на цепочке которого помимо самого медальона было еще и аккуратное мужское серебряное кольцо.

— Эх, бедняжка, не дождешься ты мужа домой, — произнес я закрывая медальон с небольшим портретом довольно красивой женщины.

Вещи принадлежали какому-то мародеру. Вероятно даже тому, которого я совсем недавно видел, хотя может и не ему. Собственно, меня это мало волновало, я просто был рад тому факту, что этот мародер, где-то раздобыл карту этого города. И пусть она была нарисована от руки и включала в себя лишь четверть территорий города, но это то, что мне было очень нужно. Я уже мог примерно понять свое местоположение относительно других, более опасных районов. Это существенно повышает мои шансы на успех в предстоящей авантюре.

В лагерь я возвращался в куда более благостном расположении духа, чем уходил оттуда. Сумку с трофеями я нес на плече, но карты в ней уже не было. Ее я спрятал в укромном месте совсем другого дома. Не очень хотелось бы, чтобы остальные члены отряда никогда ее не увидели. Не знаю, есть ли в свободном доступе карты этого города, но что-то подсказывает мне что нет.

В лагере все было спокойно. Все три моих спутника сидели у одного костра и о чем-то тихо разговаривали, пока Лита обрабатывала Вэй какой-то мазью. Интересно. За время моего отсутствия в нашем отряде вдруг наступил полный паритет и согласие? Впервые вижу чтобы Лита сидела у костра вместе с остальными. Тем более вплотную к Вэйсен.

— Я смотрю вы тут все помирились и чуть ли не цветочки друг другу в косы вплетаете? — наигранно весело произнес я, кидая трофейную сумку к своему вещмешку.

Если быть до конца откровенным, я не был настроен на конфликт и произнес это лишь из врожденной вредности. Но на удивление, в ответ мне никто не стал зубоскалить. И если Бейпан еще хотел было что-то мне ответить, то Вэй его одернула. Для меня это стало такой неожиданностью, что я решил некоторое время просто помолчать. Раз тут так все серьезно, не буду рушить им идиллию.

— Я закончила, — произнесла Лита, которая до этого момента что-то активно втирала в кожу Вэйсен. — Теперь можно воспользоваться передачей чакры и ты будешь как новенькая.

— Не нужно, — покачала головой Вэй, аккуратно отодвигая от себя руку Литы с зажатым в ней концом того самого артефакта,