чем-то круглым. Из раны уже почти не текла кровь, но процесс разложения ещё не успел коснуться этого тела.

— Похоже на копьё. — Продолжал изучать рану Антонис. — Пытаться восстанавливать сердца и лёгкие бессмысленно, они ему всё равно не понадобятся, так что нам же легче.

Гвиг поняла, о чём он говорил.

Когда некромант готовит труп к воскрешению, он не в силах залечить и скрыть следы того, что стало причиной смерти человека. Однако, если на теле имеются другие повреждения или болезни, то их можно исправить. Так у Антониса не вышло сшить Гвиг перерезанное горло, но с трудом он восстановил ей голосовые связки, чтоб она хоть как-то могла говорить.

— Мазь готова.

— Хорошо. — Кивнул Антонис и протянул руку. — Я намажу, а ты пока налей в миску эфирные чернила.

На этом моменте и Гвиг стало волнительно. Эфирные чернила использовались некромантами и магами для письма по воздуху. Некоторые заклинания не нужно было произносить: они работали иначе, от выведенных в пространстве магических символов. У неё самой было мало опыта в подобном, зато она не раз видела, Как умело этим методом пользовался Антонис при призыве особых зомби.

— А благословение? — Спросила Гвиг. — Ты получил его?

— Повелитель редко посылает какие-то знаки. Если он сейчас мне его не дал, то просто не отпустит душу, и мы сразу это поймём.

Тело, обмазанное вязкой прозрачной субстанцией, покоилось на алтаре. Световые сферы кидали множество бликов на бледную кожу. Кончики грязных длинных волос эльфа сосульками свисали вниз с каменной плиты. Гвиг представила, что на этом самом месте в таком же неприглядном виде когда-то лежала и она. Ей тут же стало неловко, но она перехватила равнодушный и сосредоточенный взгляд Антониса. Он был поглощён работой, и вряд ли одновременно с ней вспоминал тот день. Закатав рукав, некромант окунул палец в чернила и принялся не спеша выводить руны. Символы появлялись и застывали в воздухе, прямо над грудью мёртвого эльфийского юноши.

Наконец, Антонис закончил и вытер палец висевшим на поясе полотенцем. Три коротких строчки были начертаны ровно посередине относительно лежащего тела. Некромант посмотрел на Гвиг.

— Сейчас приготовься. Я хочу, чтоб ты раскрыла переход, а душу удержать попробуем вместе. Это эльф, с ним управиться будет наверняка сложнее, чем с человеком. Ты же знаешь, как надо удерживать душу?

Гвиг знала. Она много раз читала про то, как при переходе из царства мёртвых обратно в мир живых душа, не желая возвращаться, пытается вырваться. Некромант особым способом захватывает её и держит до тех пор, пока руны призыва не исчезнут, и ритуал не завершится.

Она беспокоилась, боялась, что у неё не получится. Тогда всё сорвётся, они не помогут Бэлриггену, и в храме не появится воскрешённый эльф. Но времени на то, чтоб поразмышлять над возможными исходами, совсем не было.

Гвиг`Дарр сквозь руны поднесла руку к телу, показывая, что она готова действовать, Антонис кивнул.

От её пальца к груди эльфа потянулась тонкая магическая нить. Как только Гвиг провела небольшую полосу, будто бы вскрывая грудную клетку прямо поверх раны от копья, надрез ярко засиял, передавая свой свет рунам. Гвиг надеялась увидеть внутренности: она никогда не вскрывала эльфийских тел, а ей было интересно, как выглядели и умещались в их груди два сердца. Но свет не позволял заглянуть внутрь и даже немного слепил глаза. Из ниоткуда между рунами и телом вдруг возник белый сгусток, маленький, но плотный и сильный. Он задёргался из стороны в сторону, но Гвиг и Антонис резко выпустили в него заряды и стали удерживать ровно над зияющим надрезом в теле. Сгусток медленно стал всасываться внутрь, а руны — терять свою яркость. Гвиг завороженно смотрела на процесс, всё ещё боясь не удержать вырывающуюся душу.

— Отлично! — Подбодрил её Антонис. — Держим, не отпускаем, сейчас затянется.

Она продолжила держать, чувствуя каждое колебание, сама вздрагивая от каждого сильного порыва. Руны угасали, и вот, наконец, последняя растворилась в воздухе. Переход на груди затянулся сам собой, но не полностью. Сияние ещё пробивалось через тонкий разрез.

— Не отпускай! — Предупредил Антонис.

Гвиг вопросительно посмотрела на него, но ответ появился сам собой. Пульсации души всё ещё чувствовались, она пыталась вырваться наружу. Эльф, лежащий на алтаре, вдруг начал дёргаться и истошно кричать.

— Не отпускай, держи. — Повторил некромант, и Гвиг послушно продолжала усмирять непокорную душу.

Крик этот был невыносим. Она даже не понимала, на что похож звук, который вылетал изо рта несчастного эльфа. Тот был всё ещё без сознания, и трясся в конвульсиях. Сейчас, Гвиг поняла, что это душа вопила голосом своего хозяина. Больше всего на свете ей хотелось закрыть уши, закопаться в сотне подушек, да пусть даже навечно стать глухой, лишь бы не слышать этих страшных криков. Ей, с её хрипом вместо голоса, пришлось наклониться к самому уху Антониса, чтобы задать вопрос.

— Почему он так орёт? Что за ужас?! У нас что-то пошло не так?

— Нет, это нормально. Душа изо всех сил противится, ведь это для неё неестественно, она уже смиренно покинула тело, а теперь её силком запихивают обратно.

— Неужели я тоже так орала? — Удивилась Гвиг.

— И я тоже, и все немёртвые. Ты, правда, была потише, но твои хрипы звучали жутко.

Спокойнее не становилось. Гвиг не могла понять, сколько прошло времени. С каждой секундой ей казалось, что больше она не вынесет и отпустит. Оставит всё на Антониса и сбежит, только бы эта пытка для её ушей прекратилась.

Наконец, крик оборвался, тело прекратило дёграться и обмякло. Разрез на груди затянулся окончательно, осталась лишь физическая рана, которая не заживёт уже никогда. Некромант накрыл тело простыней.

— Что за кошмар? — Гвиг отошла и опустилась на кровать, заметив, что у неё у самой после всего дрожали руки. — Честное слово, человеческие роды и то легче!

— Правда? — Удивился Антонис и сел рядом.

— Ага. Там тебя, конечно, разрывает на части, но ты хотя бы понимаешь, что к чему.

— Пожалуй, я понимаю твой испуг. Я тоже в первый раз, когда воскрешал, чуть с ума не сошёл от этих криков. Привык только со временем.

Он взял Гвиг за руку, что оказалось для неё слишком внезапным, и она вздрогнула.

— До сих пор трясёт, знаешь ли.

— Вижу. Но ты отлично справилась. Это ещё одна часть изнанки нашего существования. Я с самого начала пытался показать тебе сразу обе стороны: счастливую бессмертную жизнь и то, чем она достигается. Некромантия — интересная и страшная наука, я не буду заставлять тебя проникаться ей, но обрадуюсь,