— Спасибо, что пришла, — прошептал Майк и попросил Эктора поменяться с ним местами.

Как и следовало ожидать, их сблизил Джейми. Чуть подвинувшись, чтобы погладить мальчика по волосам, Майк словно ненароком прижался ногой к ноге Шерри. Он не знал, что и ее сердце застучало как молот, а потом заныло, когда Джейми вцепился в отцовский рукав. В эти минуты Майк чувствовал только одно: если ему дадут шанс все исправить, он его не упустит.

Шерри слегка шевельнулась на стуле, но не смогла заставить себя отодвинуться совсем. Хотя она и считала, что прижиматься ни к чему, это было так приятно. Видя Майка с Джейми на руках, она снова поняла, что Майк был бы прекрасным, любящим отцом. Если бы только она вместе с Джейми могла наслаждаться его любовью и тень Лайзы не мешала бы им!..

Председатель постучал молотком, призывая публику к порядку, и предложил секретарю зачитать примерный Устав, которому отныне должны будут подчиняться лагеря для мигрирующих рабочих.

— Поскольку это всего лишь первое чтение Устава, — провозгласил председатель, — он не повлечет никаких действий в течение первых нескольких недель. Но прежде, чем мы его зачитаем и углубимся в юридические тонкости, я попросил бы нескольких человек высказать свои наблюдения, сделанные в лагере Брамптон-Гроувз. Я бы сказал, что картина, представшая перед ними, была весьма и весьма неприглядна.

Майка вызвали как первого свидетеля, он описал все увиденное ярко и убедительно, однако прибегая к вежливым формулировкам, чтобы особенно не нападать на местные власти.

— К счастью, таких лагерей все меньше, — сказал он в заключение. — Брамптон — это фильм ужасов, но я надеюсь, что такие места скоро исчезнут совсем. И еще я надеюсь, что власти округа все же попытаются воспрепятствовать излишнему употреблению пестицидов. Хотелось бы также, чтобы для сборщиков фруктов строили приличное, но недорогое жилье за пределами плантаций.

Какой он необыкновенный, думала Шерри, слушая Майка, красивый, мужественный! А как он заботится о людях! Никогда я его не разлюблю!

Шерри была следующей для дачи показаний. Посадив ребенка на колени к Майку, она рассказала Комиссии, что пережила сама. Мягкий, негромкий голос Шерри заставил замолчать тех, кто до этого времени переговаривался. Она подробно остановилась на условиях, в каких находятся в лагерях дети.

— Если вы заметили, — сказала Шерри, — у меня маленький сын, да и у многих из вас, видимо, есть дети, внуки. Я уверена, что никто из вас не согласился бы отдать ребенка в подобный лагерь, даже на время.

После Шерри выступали сборщики фруктов, их жены и дети. Они говорили сбивчиво, на плохом английском, однако очень убедительно и не теряя достоинства. Щелкали затворы фотоаппаратов, вспыхивали юпитеры телекамер, репортеры строчили что-то в своих блокнотах, а публика в зале гудела от возбуждения.

Наконец настала очередь высказаться противоположной стороне — представителям владельцев плантации. Члены Комиссии с мрачными лицами пристрастно их допрашивали; они не смягчили тона, даже когда очередь дошла до владельца рощ и до главного надсмотрщика. По залу пронеслось, что последнего только что выпустили на поруки из тюрьмы, где он сидел за участие в избиении Майка.

Но вот объявили перерыв, заскрипели отодвигаемые стулья. Один из сельхозрабочих пробился к Майку, чтобы поблагодарить за работу и вообще поговорить.

Ну что ж, я сыграла свою роль, подумала Шерри с грустью. Будем надеяться, что Комиссия примет сторону сельхозрабочих, как того и хочет Майк. А я не могу больше здесь оставаться — душа болит при мысли, что он никогда не будет насовсем моим.

Шерри быстро поднялась с места и взяла ребенка на руки.

— Удачи тебе, — прошептала она Майку и смешалась с толпой, устремившейся к выходу.

— Шерри, подожди! ----— закричал ее муж, но она не услышала и через секунду исчезла в толпе. А Майка все не отпускал его собеседник.

Однако Майк был не тем человеком, который упустил бы свой шанс. Тем более, что от этого шанса зависело все — их совместная жизнь, их счастье.

— Простите, — сказал он своему собеседнику, вырываясь из плена, — меня ждут жена и ребенок.

К досаде своей, он не увидел Шерри даже на улице, в толпе уходящих. Она исчезла слишком быстро, хотя он выскочил из здания через несколько секунд после нее. Может, она пошла в женский туалет, чтобы переодеть ребенка? Майк намеревался было попросить какую-нибудь из женщин проверить свою догадку, как вдруг увидел Шерри: она сидела в своей машине, в десятке метров от него, и действительно возилась с Джейми.

Прежде чем она успела пересесть за руль и нажать на стартер, Майк в несколько прыжков оказался рядом.

— Нам нужно поговорить, — твердо сказал он.

Разве Эктор не передал ему моего условия? — пронеслось в голове у Шерри. Так не хочется обсуждать детали развода на площади, среди толпы.

— Ты намерен говорить здесь, прямо на улице? Я этого не хочу, мне нужно домой, пора укладывать Джейми спать.

— Не спеши. — Он мешал ей взяться за руль. — Джейми прекрасно выспится на заднем сиденье. Тем более, что наш разговор касается прежде всего ребенка.

Опять Джейми. Шерри обожала малыша, но ей хотелось услышать что-нибудь о себе самой.

— Не говорите со мной таким тоном, я больше на вас не работаю, — съязвила Шерри.

— Черт возьми, Шер... Ну дай же мне сказать. — Майку удалось сохранить спокойствие.

Она вопросительно смотрела на мужа, чуть склонив голову. Перерыв кончится через минуту-другую, и Комиссия возобновит свою работу. Будут обсуждаться еще какие-то факты, касающиеся жизни сельхозрабочих, а также меры, которые необходимо предпринять. А Майк — здесь, на улице, рядом с ней. Значит, она — главный пункт в его повестке дня? Она ждала, что он скажет еще.

Опираясь одной рукой о крышу машины, Майк наклонился так близко к ней, что она чувствовала его дыхание.

— Надолго я тебя не задержу, — проговорил он. — Просто хочу сказать, что я люблю тебя и не хочу разрушать нашу семью. Неужели ты не понимаешь, что я женился бы на тебе, даже если бы не было Джейми и нас не волновал бы вопрос об опекунстве? Хотя, признаюсь, слишком долго я не заговаривал об этом...

Не веря своим ушам, Шерри смотрела на него в упор. Может, эти слова ей приснились?

— Если ты мне не веришь, я могу добавить, что хочу вернуть тебя на твоих условиях, какими бы они ни были, — продолжал Майк. — Джейми заслуживает того, чтобы иметь и мать, и отца.

Спускалась бархатная тропическая ночь — она словно ждала, что скажет Шерри. Мягко светились старомодные фонари, окаймляющие площадь у здания Комиссии; тишину вечера нарушал лишь негромкий гул голосов, доносящихся из зала, где возобновилось заседание. Ждал и Майк. Ошеломленная неожиданным признанием, Шерри пыталась оценить услышанное. Майк сказал, что любит ее. Он назвал ее матерью Джейми, а не теткой. Неужели все это серьезно?