Похожая картина с отзывом Александры Игоревны Прониной: эмоций много, логики – ни капли. Сначала Александра Игоревна в классическом канцелярском стиле сухо благодарит всю клинику и лично профессора Васильева «за проделанную работу и успешное выполнение поставленной задачи», а потом вдруг пишет: «На самом деле, все очень плохо, не могу смотреть на себя в зеркало, меня просто изуродовали» – и ставит после этого неожиданного заявления сразу три восклицательных знака.

А есть еще отзыв Сусанны Гариковны Татулян. Та с пылом, свойственным уроженцам Кавказа, пишет: «Профессор Васильев – великий мастер, гений, кудесник, отец родной, я как заново родилась!» И тут же резко меняет плюс на минус, продолжая: «Теперь я просто уродина, лучше бы умерла от вашего жуткого наркоза!»

Может быть, всему виной весна – сезон обострения психических заболеваний? Может, у всех этих дам шизофрения? Классическое раздвоение личности? Одна из двух сущностей начинает «за здравие», вторая заканчивает «за упокой»… Я вот и сама недавно раздваивалась, даже расчетверялась!

Можно было бы предположить, что концовки отзывов писал какой-то другой человек, но я ведь ясно вижу, что своеобразный почерк каждого из авторов на протяжении всего текста не меняется.

Так как же это понимать?

В голову лезут разные фантастические версии вроде воздействия на сознание милых дам инопланетян или хотя бы гипнотизера. Он (или они) могли бы одним повелительным взглядом заставить бедных женщин изменить отношение к клинике с положительного на отрицательное. Но ведь в холле «Эстет Идеаль», как мне сообщили, ведется видеонаблюдение, так что визиты гипнотизера или тем более маленьких зеленых человечков были бы замечены, правильно? Хотя пришельцы могли и видеозапись подчистить… Тьфу, о чем я вообще?! Не надо было на ночь глядя включать мистический канал ТВ-3 и смотреть сюжет про «инопланетян государственного значения»…

После перерыва слушание возобновляется, и к доказательствам приобщаются списки пациентов. Даты, оказанные услуги, ФИО недовольных пациентов – все совпадает. Записи с камер наблюдения, затребованные уже стороной истца, также показывают, что посторонние люди книгу жалоб в руки не брали.

Выходит, не одна Сушкина недовольна работой специалистов клиники «Эстет Идеаль», другие пациенты тоже не в восторге.

Это укрепляет позицию Элеоноры Константиновны…

Я крутила руль и тихонько напевала. Песенка была без слов и, честно говоря, почти без мелодии – так, бессмысленное мурлыканье, ля-ля-ля. Но ля-ля-ля мажорное, радостное.

Вечер выдался теплый, даже на улицах с напряженным автомобильным движением пахло не только выхлопными газами, но и черемухой, и сиренью. И с работы – редкий случай! – мне удалось уйти еще засветло. Без сумы с макулатурой и с ощущением, что жизнь еще не кончилась, а совсем наоборот – она почти вся впереди. Тут и мотивчик настроился: «Вся жизнь впереди, надейся и жди!»

У меня даже появилась дерзкая мысль закатиться в торговый центр и купить себе платьице. Но не платье или костюм, требующий под себя достойной обуви, прически, макияжа и всего такого элегантно-благородного (как минимум салфетки из натурального льна), а именно платьице. Легкомысленное и миленькое, с декольте, летящей юбочкой выше колена и несерьезным намеком на рукава. Нежно-розовое, светло-голубое или вообще в горошек. Я бы надела его под мантию на слушание этого опостылевшего дела об утраченной красоте и улыбалась, как Джоконда. И никто никогда не угадал бы мою тайну. Ну, разве что Никита Говоров, он бы что-то понял и подмигнул мне. А я тогда…

Тут я поймала себя на том, что вчерне набрасываю сценарий необременительной пьески, эдакой лавстори, и мысленно надавала себе по рукам. Ну, не с Говоровым же! Он – отличный мужик, но мы уже как-то пытались продвинуть наши отношения, а они не пошли дальше дружеских. Надо приглядеть кого-то другого… Может, Макарова?… Или не надо?

Сам факт возникновения такого вопроса подтверждал, что нынешнее мое настроение не случайно: я – женщина молодая, с соответствующими интересами и перспективами плюс отчетливое дуновение весны. А это, знаете ли, отягащающее вину обстоятельство.

Я залялякала громче и веселее, и тут не в такт запел телефон.

– Слушаю, – протяжно-кокетливо мурлыкнула я в трубку.

– Здравствуй, прекрасная Елена! – игриво приветствовал меня приятный мужской голос.

Он казался знакомым, где-то я его уже слышала, хотя сейчас не удавалось вспомнить.

Ответно поздороваться и прояснить личность своего собеседника я не успела. Он сам представился, продолжив без паузы, как будто вовсе не ожидал моей реплики:

– Это я, Дима Билан, узнаешь?

– С чего бы? – буркнула я, стремительно скучнея в ожидании дальнейшего развития разговора.

До сих пор популярный певец мне никогда не звонил, да и сейчас я явно слушала запись его голоса. А он оживленно вещал:

– У меня для тебя прекрасная новость! Прямо сегодня в косметических клиниках нашего города проходит акция для прекрасных дам бальзаковского возраста…

– Да чтоб тебя!

Я оборвала односторонний рекламный ролик-разговор и отбросила трубку, едва не промахнувшись мимо раскрытой сумки.

Настроение моментально испортилось. Кто только придумал такие фамильярные трюки?

Дама бальзаковского возраста?! Ну, спасибо тебе, дорогой Дима Билан! Сказал бы уж прямо – старушка дряхлая моя. Баба Лена. Старая перечница. Нежно-розовая, светло-голубая, а хотя бы и в горошек, все равно пыльный антиквариат!

Деликатное вроде бы выражение «дама бальзаковского возраста» определенно пахло нафталином, кошками, сердечными каплями и – о, точно, смесью для бальзамирования. Да меня, можно сказать, назвали без пяти минут мумией! Вот тебе и ля-ля-ля.

Я злобно рявкнула клаксоном на торопыгу-пешехода, выскочившего на переход еще на красный, и нервно забарабанила пальцем по рулю.

В этот момент я была солидарна с Элеонорой Сушкиной, отчаянно сражающейся с наступающей старостью. Пусть наступление превосходящих сил прожитых лет нельзя совсем остановить, но как же хочется хотя бы задержать их продвижение! Да, я хочу стареть красиво, но при этом медленно! Максимально медленно!

И, кажется, по этой самой причине не могу осуждать Элеонору Константиновну…

Опять запел телефон. Опасаясь, что это снова звонит бестактная и неделикатная очередная рекламная поп-звезда, я неохотно взяла трубку. Но это была моя Сашка. Невоспитанная, но любимая.

– Ма! Ну, ты скоро?! – завопила она, забыв поздороваться.

– Уже еду, а что случилось? – встревожилась я. – Какие-то проблемы?

– Да никаких проблем, просто ты нам очень нужна, заждались уже, давай быстрее!

Сашка отключилась, трубка загудела. Я удивленно посмотрела на нее, зачем-то чмокнула в динамик и аккуратно опустила в сумку. В машине вновь отчетливо запахло черемухой, по моему лицу расплылась улыбка.