– Ты не можешь пойти туда одна, – очень серьёзно говорит он, не заботясь о вежливом вступлении. – Я не стану сидеть в лесу, пока ты идёшь к волку в зубы.

У него такое хмурое, встревоженное лицо… Мне хочется коснуться его, сказать, что всё будет хорошо, но надо говорить правду.

– Я должна всё сделать сама. Ты передал нам слова Обеля, этого вполне достаточно. Ты не обязан защищать меня. Ты мне ничего не должен.

– Так ты обо мне думаешь? Что я пришёл сюда… по обязанности? – уязвлённо спрашивает Оскар. – Я здесь, потому что меня попросил об этом Обель. И потому что так надо было поступить – это правильно. И ещё потому… – Он крепко сжимает зубы и прерывает себя на полуслове. – Потому что при нашей последней встрече я наговорил такого… Я был не прав и не хотел, чтобы между нами всё так закончилось. Я пришёл, потому что мне очень нужно было тебя увидеть.

Оскар опускает голову, скрывая пылающее румянцем лицо. Он совсем рядом: его лицо, очки с треснувшими стёклышками, губы, которые двигаются так аккуратно, будто придавая правильную форму каждому слову… Не сдерживаясь больше, я медленно касаюсь кончиками пальцев его губ. Глаза Оскара закрыты, мои пальцы согревает его горячее дыхание. Я нежно обвожу его губы, представляя, что может случиться, если он опустит подбородок чуть ниже. Рука Оскара накрывает мою и притягивает меня поближе. На моей ладони остаётся след нежнейшего поцелуя.

Где-то ржёт лошадь, и тишину разрывает голос Саны:

– Ну что, вы, двое, готовы?

Сана смотрит на нас со странным выражением лица: одновременно весёлым и странным, незнакомым. Мы не одни. Я должна верить, что Оскар не выкинет ничего неожиданного. Сжав руку в кулак, я вспоминаю ощущение его губ на моей ладони и представляю, что могло бы случиться, не помешай нам Сана.

Мы решаем, что лучше всего мне войти в город ночью, и потому минуем окраины Мортона перед наступлением сумерек, стараясь оставаться незамеченными. Сколько же времени я не была дома?

Когда мы пересекаем реку на границе Мортона, я вижу вдалеке небольшой дом, и память подсовывает неожиданное, очень яркое воспоминание. В тот день я не пошла в школу – наверное, болела или у нас были каникулы, – а маме надо было на работу, и она взяла меня с собой в Дом чтецов в самом центре Мортона. Я и сейчас узнаю некоторые улицы. В последний раз я была здесь лет пять назад, но с тех пор мало что изменилось.

Теперь я вижу, что отец тогда был для меня почти божеством, а мама – просто мамой. Я даже не думала о том, что она выполняет очень важную работу – читает чужие знаки. Но, когда мы пришли в дом, где нас ждали, мама переменилась, стала выше ростом и пошла к двери уверенно и грациозно. Подгонять меня не пришлось. Я сразу поняла, что надо держаться рядом и вести себя очень тихо. Мама встряхнула локонами и постучала. Дверь открыла пожилая женщина с потускневшими метками на морщинистой коже. Она задержала мамину ладонь в руке чуть дольше, чем требовалось, и я с интересом заглянула ей в глаза. Из-за спины женщины выглядывал раздражённый молодой человек с аккуратно прилизанными тёмными волосами. Её сын. Он то и дело приглаживал густые усы и даже не пытался скрыть неудовольствие при моём появлении. Но мама сказала:

– Она останется с нами.

И сын хозяйки не стал спорить.

Дом принадлежал пожилой женщине, но юноша не раз и не два напомнил, что маму пригласил именно он и он заплатит за чтение. А раз он платит, то он и главный. Мама ничего ему не сказала. И если бы он знал её получше, был бы её сыном например, то заметил бы складки в уголках губ. Он не произвёл на неё особого впечатления.

– Покажите мне, пожалуйста, книгу, – очень чётко выговаривая слова, попросила мама, когда все уселись за небольшой обеденный стол.

Хозяйка остановила молодого человека, который дёрнулся было вскочить с места, и хрипло произнесла:

– Он был моим мужем. Я сама принесу его книгу.

Мамино лицо смягчилось, и она кивнула. Пожилая женщина на дрожащих ногах подошла к полке и нежно взяла в руки новую книгу. Один из рисунков на её предплечье – портновская игла – вспыхнул в луче солнца, и я увидела, что в морщинистой коже игла превратилась в крючок, и женщина на мгновение показалась мне водным созданием, рыбой, попавшейся на крючок. Она так и не привыкла к своей жизни в этом доме. Женщина вернулась за стол, и я торопливо отвела глаза.

– Как давно он умер? – сочувственно спросила мама.

– Всего месяц назад, – ответила женщина.

– Наверное, вы по нему очень тоскуете.

Я удивлённо взглянула на маму. О чём она говорит? Разве можно расстраивать клиентов? Однако женщина ответила, рассказывая о муже с улыбкой, хоть в её глазах и блестели слёзы. Молодой человек нетерпеливо покачивался на стуле, но мама не сводила глаз с женщины. А я смотрела на хозяйку и думала: может ли пойманная на крючок рыба искренне полюбить рыбака?

Когда женщина выговорилась, мама пододвинула к себе книгу.

– Вот что, – тихо сказала мама. – Я прочту для вас книгу вашего мужа. Некоторые подробности, которые я увижу, необязательно были вам известны, но я хочу напомнить… – мама взяла женщину за руку, – что по-настоящему своего мужа знали только вы. Я могу прочесть его книгу, но вы знали его лучше всех. Ваши воспоминания истинны, и ничто их не принизит и не разрушит.

Женщина кивнула.

– Обычно я читаю книгу страница за страницей, но вы, по всей вероятности, – мама бросила взгляд на молодого человека, – хотите меня о чём-то спросить.

Юноша заговорил сбивчиво, перебивая сам себя. Он был уверен, что в завещании отец упомянул не все накопленные деньги, что часть спрятана и он очень хотел их отыскать. Пожилая женщина грустно, с каменным лицом смотрела вдаль.

Мама кивнула и отпила воды. Листая книгу, она рассказывала о том, что видела, толковала знаки. Я тоже читала, про себя, глядя на метки и рисунки, которые оживали и открывали мне свои секреты. Мама читала, чётко и ясно выговаривая каждое слово, но, когда дошла до семейного древа, на мгновение запнулась и наступила под столом мне на ногу. Я поняла: мама пыталась мне что-то сказать. Она продолжила читать, рассказывая о семейном древе. Я слушала и у самых корней древа вдруг заметила небольшую ямку. Однако, стоило мне моргнуть, ямка исчезла.

Я ждала, что мама расскажет об этом знаке, но она перевернула страницу, не упомянув о тайном сокровище. Потом она отпустила под столом мою ногу.

Когда мама прочла всю книгу, молодой человек разочарованно вздохнул и отправился за деньгами, чтобы заплатить маме за чтение. Когда он вышел, мама отвела женщину в сторону и тихо сказала ей, что деньги были спрятаны, но предназначались они только ей одной. Мама добавила, что покойный копил эти деньги для них обоих. Глядя на женщину, я поняла, что она снова поплывёт свободно, освободившись от крючка.