С расстояния, на котором находился от них Евгений, нельзя было различить ни слова. Но, по всей видимости, разговор шел в спокойном тоне. Противники не размахивали руками, не делали угрожающих жестов. Выглядело это, как случайная встреча малознакомых людей, остановившихся перекинуться парой фраз. Тем не менее, Миронов не думал успокаиваться. В Тибуроне он был уверен, но унитовец мог и сорваться, ведь он находился в роли преследуемой дичи, плюс усталость и голод. У каждого человека есть свой предел…

Переговоры тянулись долго, однако, кажется, увенчались успехом. Парламентеры развернулись и спокойно двинулись в сторону леса. Унитовец постоял, глядя им в спины и словно раздумывая: а не перехватить ли со спины автомат, да полоснуть по врагам длинной очередью? Наконец и он повернулся и пошел к своим.

— Рассказывай! — накинулся на кубинца Миронов, едва тот присел у куста, за которым скрывался советский коллега. Тибурон шарил по карманам в поисках сигарет, и Евгений с удивлением заметил, что у него подрагивают руки. Наконец пачка была найдена, зажигалка щелкнула, и капитан сделал первую затяжку.

— Они согласны, — выдохнул он с клубом дыма. Потом нервно провел ладонью по лбу, недоуменно взглянул на влажные пальцы. Коротко рассмеялся. — Надо же, а я, оказывается, умею бояться!

Евгений тоже засмеялся — от облегчения.

— Каждый человек умеет бояться. Только не все свой страх показывают!

— Надеюсь, что эта сволочь моего страха не увидела. Он и сам боялся так, что чуть в штаны не наложил, когда я ему сказал, что здесь целый полк наших солдат и если они хоть одного пленного тронут, то им не жить.

— Так и сказал?

Кубинец усмехнулся, теперь уже совсем весело.

— А что мне было терять? Такого ему наплел, что услышь меня командование, точно отправило бы на прием к психиатру. И много нас, и ведем их чуть ли не с самого начала…

— А как ты объяснил, что до сих пор не тронули?

— Ну… не желаем лишнего кровопролития, хотим, чтобы все живыми остались. Здесь я практически не врал. Эти чехи вообще не при делах. Так за что же им страдать? Еще велел, чтобы пленных кормили, а за то, что по пути все деревни разорены, пусть своих политических противников благодарят. В общем, обещал он, что немедленно соберутся и в путь отправятся. А нам и впрямь придется их конвоировать. Даже впереди бежать, может, где-то удастся не дать деревню-другую разорить. Жрать-то им надо?

С этим Евгений не мог не согласиться.

Ситуация складывалась совершенно анекдотическая, если бы не реальный трагизм создавшегося положения. Здоровые, вооруженные и обученные парни, вместо того, чтобы освобождать захваченных бандитами людей, оберегали не только пленных, и бандитов от трудностей и лишений, даже подгоняли их: идите скорее. Впрочем, и Тибурон, и Миронов дали своим ребятам установку: отбившихся от колонны унитовцев уничтожать безо всякой жалости. Надо же людям куда-то пар выпускать!

После переговоров унитовцы и впрямь зашевелились. Подняли на ноги сидевших в центре деревушки пленных, предварительно дав им напиться, окружили измученных людей и погнали их на юг. Не без удовлетворения Евгений заметил, что обращаться с чехословаками бандиты стали помягче: не лупили их прикладами и не совали под ребра стволы автоматов.

— Ну, что, двинемся и мы? — спросил Тибурон, когда колонна скрылась среди деревьев.

— Надо действительно осуществить твою идею, — решительно заявил Миронов.

— Ты о чем?

— Пошлем кого-нибудь вперед, чтобы не дать фапловцам совсем все уничтожить на пути.

— Я человека четыре отряжу. Своих кого-то пошлешь?

— Пожалуй… Кто-нибудь из твоих хоть немного по-русски объясняется?

Капитан подумал.

— Дам одного человечка.

— Тогда совсем хорошо. Мишка, Толик, ко мне!

Говорил он теперь в полный голос. Унитовцы ушли уже достаточно далеко, можно было не опасаться, что его услышат посторонние уши.

Пригибаясь, подбежали Штефырца и Монастырев.

— Так, парни, придется вам погулять. Пойдете с кубинской группой. Не нарываться, героизм не проявлять, грудью на штыки не лезть. Далеко тоже не забираться.

И далее он подробно разъяснил своим людям их задачу. Рядом Тибурон инструктировал кубинцев. Солдаты из обеих групп перебрасывались оценивающими взглядами.

— Толик, — прервал инструктаж Миронов. — Тебе, как более спокойному, задание. Удерживай этого чокнутого от авантюр! А то я его знаю: начнет перед кубинцами выпендриваться. Те, естественно, в долгу не останутся. И пойдет у вас веселуха.

— Обижаешь, командир! — запротестовал молдаванин.

Монастырев же молча кивнул Евгению и положил на плечо товарищу мощную ладонь. Мишка сразу умолк.

Подошел Тибурон.

— Вот Хайме, — представил он невысокого крепкого паренька. — По-русски говорит. Но не очень.

Хайме улыбнулся во все тридцать два белых и крепких зуба.

— Капитан, как всегда преувельичивает. На рузском я почти нье говорью. Только слушаю.

Миронов рассмеялся.

— Ничего, с моими орлами объясниться сумеешь! Они тоже по-испански немного… слушают. Разберетесь. Так, орлы! Задание ясно? Вопросы?

— А что с местными вояками делать, если они сопротивляться будут? — подал голос Монастырев. — У них же приказ — уничтожать все!

— Придется вам дипломатию разводить и разъяснительную работу вести, — пожал плечами Миронов. — По головам не стучать! Обидеться могут, все-таки это их страна. Но не помирать же братьям-чехам от голода. Так что действуйте с умом. Готовы? Вперед!

И маленький отряд тоже исчез в лесу, забирая немного к западу, чтобы обогнать колонну.

— Как думаешь, у нас потом проблем не будет? — озабоченно спросил Тибурон, глядя вслед солдатам. — А то накрутят хвоста за то, что унитовцам помогали.

— Да мы ведь не бандитам помочь хотим, а гражданским людям! — в сердцах сказал Евгений.

— Ну, да, — покачал головой кубинец. — Объяснишь ты это нашим дуракам!

— Тогда вообще непонятно, какого черта мы здесь делаем и зачем вообще нас из Союза выдернули! — не сдержался наконец Миронов.

— А чего ты на меня орешь? — выкатил глаза капитан. — Мне так же, как и тебе, приказали.

— Извини, — стиснул ему локоть Евгений. — Сорвался. Ни ты, ни я ни в чем не виноваты. Это с наших командиров спрашивать надо, с тех, кто нас сюда послал, а потом руки связал.

— Да кто же с них спросит! Стружку, как всегда, с нас снимать будут!

— Это, как водится.

— Ну и черт с ними! — беспечно махнул рукой кубинец. — Нам не привыкать! Хочешь, историю одну расскажу? Когда наши впервые в Анголе высадились, юаровцам до столицы несколько десятков километров оставалось пройти. Начали воевать, поперли их. Но был приказ: прогнать до границы и там остановиться. А один наш генерал так увлекся, что гнался за ними чуть не до самого Виндхука. Вот закрепились бы там, сейчас, глядишь и Намибия, и даже сама ЮАР социалистическими были. Но приказали отступать, и все вернулось на круги своя.